10 тысяч лет на территории около Стоунхенджа, стал международным бестселлером. Резерфорд написал еще семь исторических романов, действие которых происходит в России, Ирландии, Англии, Франции и США. Его книги переведены на 20 языков мира.
Увлекает и развлекает… Реальные люди сосуществуют и прекрасно себя чувствуют на страницах вместе с вымышленными персонажами.
Лишь немногие романы рассказывают так подробно и понятно об истории современного человека.
Роман «Лондон» может заставить вас полюбить историю.
Незабываемые моменты английской истории сплетены воедино в этом великолепном романе.
Предисловие
«Лондон» – это прежде всего роман. Все семьи, судьбы которых прослеживаются по ходу повествования, – от Дукетов до Пенни – являются вымышленными, как и их роли в описанных исторических событиях.
Рассказывая об этих никогда не существовавших семьях в ретроспективе столетий, я попытался поместить их в гущу людей и фактов либо реальных, либо возможных. В отношении исторических деталей мне иногда приходилось прибегать к домыслам. Так, нам никогда, вероятно, доподлинно не узнать, где именно Юлий Цезарь пересек Темзу; однако автору представляется самым логичным место, где ныне находится Вестминстер. Таким же образом, хотя нам известны политические условия, в которых епископом Меллитом был основан в шестьсот четвертом году собор Святого Павла, я счел себя вправе додумать на собственный лад тогдашнюю ситуацию в саксонском Лунденвике. Для эпохи позднейшей, где речь идет о тысяча восемьсот тридцатом годе, я придумал и ввел избирательный округ Сент-Панкрас, чтобы дать моим героям возможность опротестовать состоявшиеся в том году выборы.
В общем и целом, начиная с Нормандского завоевания, о Лондоне и его отдельных обитателях накоплено так много сведений, что автор не испытывал нехватки в подробностях и только время от времени чуть адаптировал сложные события к ткани повествования.
Названия основных лондонских зданий и церквей почти всегда сохранялись. Также наименования многих улиц восходят еще к саксонским временам. А там, где они изменились, сей факт объясняется по ходу рассказа; если же это грозило путаницей, я просто указывал самое ходовое современное.
В романе допущены следующие вольности: торговый пост Сердика Сакса произвольно помещен на место нынешнего отеля «Савой»; дом под знаком Быка ниже церкви Сент-Мэри ле Боу лишь предположительно соседствует или пребывает на месте таверны Уильямсона; церковью Святого Лаврентия Силверсливза могла быть любая из нескольких окрестных церквушек, сгинувших после Великого пожара; «Собачьей головой» мог являться любой из многих публичных домов района Бэнксайд.
Однако я позволил себе перенести современную Мраморную арку в эпоху, когда ее сегодняшнее место было перекрестком римских дорог. Нет ничего невозможного в ее существовании уже тогда, но ее остатки еще предстоит обнаружить!
Что до вымышленных семейств, то в истории Лондона оставили след многие Доггеты и Дукеты. Подлинные носители этих имен, в частности знаменитый Доггет, устроитель регаты на приз Плаща и Значка на Темзе, упоминаются лишь иногда и очевидно отличаются от выдуманных. Родословные древа последних и наследственные физические особенности являются, конечно, плодом авторского воображения и созданы по требованию сюжета.
Булл – распространенная английская фамилия; Карпентер – типичная профессиональная, как Бейкер, Пейнтер, Тейлор и десятки других.[1] Читатели моего романа «Сарум» могут признать в Карпентерах родство с Мейсонами – «каменщиками». Еще одна часто встречаемая фамилия – Флеминг – имеет, предположительно, фламандское происхождение. Мередит – фамилия уэльская, а Пенни – возможно, хотя и не обязательно, – гугенотская. Редкая же фамилия Барникель, которая тоже фигурирует в «Саруме», восходит, скорее всего, к викингам, а ее происхождение связано с прекрасной легендой. Эту фамилию использовал Диккенс (Барнакли[2]), но в довольно уничижительном ключе. Надеюсь, я обошелся с ней немного лучше.
Однако фамилия Силверсливз,[3] как и носящее ее носатое семейство, является целиком вымышленной. В Средние века в ходу было много таких восхитительных говорящих фамилий, которые, увы, большей частью остались в прошлом. Силверсливзы отдают дань этой старой традиции.
Писатель, задумавший роман о Лондоне, сталкивается с колоссальной трудностью: обилием интереснейшего материала. У каждого лондонца есть в городе любимый уголок. Вновь
Плотник, пекарь, маляр и портной соответственно. –
Знатная и большая семья в романе «Крошка Доррит».
