без присутствия этих людей, – сказал он ей и Шарифу, указав подбородком на адвоката и репортершу.
– Я остаюсь, и никаких разговоров, – отрезал адвокат.
Сервас подавил вздох. Мать Мусы Сарра обернулась к Эстер Копельман. Та нагнула голову и поставила свою чашку на стол в углу столовой.
– Мадам Сарр, позвольте снова выразить вам мои соболезнования. Я вам действительно искренне сочувствую. Шариф, позаботьтесь о матери.
И она направилась к двери, на ходу попрощавшись с Сервасом.
– Когда вы видели сына в последний раз? – спросил он.
Мать бросила на него опасливый, враждебный взгляд и замялась.
– В пятницу… или в четверг… пожалуй, в четверг.
Они сидели в гостиной на диване и двух креслах.
– А когда он вам в последний раз звонил?
– Я не помню… На прошлой неделе… Он редко мне звонил.
– А в эти выходные звонил?
Она промокнула глаза платком:
– Нет.
– То есть с четверга у вас о нем не было никаких известий?
Мать заерзала на диване и помотала головой.
– И это вас не обеспокоило?
– Муса был уже совершеннолетний, – вмешался Шариф, сидевший в кресле справа от Серваса. – Он не всегда ночевал дома, то исчезал, то появлялся. И в этом не было ничего особенного.
– А где он ночевал, если не ночевал дома? – тихо спросила Самира.
Шариф Сарр ответил, глядя только на Мартена:
– У друзей… У женщин… Я мало об этом знаю… Повторяю еще раз: Муса был достаточно взрослый, чтобы распоряжаться собой.
– И все же вы были его попечителем, – заметил Сервас.
Шариф вздохнул. В воздухе повисла осязаемая недомолвка.
– Меня назначил судья… Это все идиотское правосудие с их дебильными правилами. Спрашивается, где они только все это берут…
– И вы помните, когда говорили с ним в последний раз?
Шариф снова испепелил его взглядом:
– К чему все эти вопросы? Я уже вам сказал: ищите прежде всего среди вас… Это вы его убили, – повторил он. – Вы или кто-нибудь из ваших… А теперь вы делаете вид, что расследуете … Но я знаю, что это все для проформы, чтобы сказать потом: «Видите, мы же провели расследование». Я знаю, что дело быстро закроют…
– Ответьте на вопрос.
– В четверг вечером. Он мне позвонил и сказал, что ночевать не придет, а останется у друзей. Сейчас каникулы, и занятий у него не было.
– У него были враги?
Зрачки у Шарифа сузились.
– Да мать вашу, сколько раз вам повторять? Вы, легавые! – снова выхаркнул он. – Только дети ваших легавых шлюх могли такое сотворить!
Мартен проигнорировал оскорбление.
– А кроме нас?
– Как насчет семьи той девчонки, что обвиняла его в изнасиловании,
