и не предпринимал меры, чтобы в случае твоей гибели трон не перешел к Павлу, а остался у Маши? Не верю. Год назад бы поверила, но сейчас не верю.
Пытаюсь уклониться от прямого ответа.
– К счастью, мы пережили этот опасный период, и теперь если, не дай Бог, со мной что-то случится, то Маша на законных основаниях станет правителем государства и возглавит Регентский совет при малолетнем императоре Александре Четвертом. В состав Регентского совета, к счастью, входишь и ты, так что в этом вопросе я на тебя надеюсь.
– Спасибо, Мишкин. Но ты увиливаешь от ответа на прямой вопрос. Если бы, не дай Бог, с тобой что случилось до сегодняшней радостной ночи, то трон перешел бы к Павлу?
В ответ могу лишь хмыкнуть:
– Дорогая сестрица, ты всегда была умнее нас всех. Разумеется, что уж тут скрывать, я предусматривал разные варианты. Но Павла и Алексея среди этих вариантов не было.
– То есть описанный тобой план государственного переворота уже существует, и он был готов быть приведен в действие в любой момент?
Киваю.
– Да.
Ее глаза сузились.
– Меня возмущает другое: почему я не была поставлена в известность об этом плане? Почему ты мне не рассказал?
– На самом деле, я тебе рассказал.
– Сегодня.
– Сегодня. Я не хотел тебя вмешивать в эту достаточно спорную, мягко говоря, историю, поскольку с точки зрения российских законов это действительно можно квалифицировать как участие в подготовке к государственному перевороту и насильственному свержению законной власти в лице императора Павла Второго. Для твоей же деятельности в Ромее это не имело существенного значения, поскольку в Ромее Маша законно была бы объявлена императрицей. Впрочем, ромейские законы ты и сама знаешь. В план посвящен очень узкий круг лиц, без которых его осуществление станет решительно невозможным.
Она качает головой. Мои увертки не проходят.
– Тогда почему ты мне вообще рассказал? С рождением Александра этот план почти теряет свою актуальность!
Примирительно поднимаю руки.
– Не обижайся, сестрёнка. Маша тоже об этом плане узнала не сразу. И тоже сильно злилась на меня, что я за ее спиной составляю какие-то планы с ее участием и фактически делаю ее вождем государственного переворота. Если бы со мной что-то случилось, то, где бы ты ни находилась, в течение часа тебе бы вручили конверт с личным письмом от меня, планом и заверенной копией моего завещания.
Местоблюстительница Ромеи хмуро смотрела мне в глаза. Наконец, выдала свой вердикт:
– Не знаю, как тебя лучше обозвать – лицемерный циник или циничный лицемер?
Поднимаю бокал:
– Христос воскресе, сестрёнка!
Ольга ответным жестом чокнулась бокалом со мной.
– Воистину воскресе! Здоровье новорожденных и молодой мамы!
