пригласительные билеты, выделенные сотрудникам нашего института для участия в юбилейном вечере М. Ю. Лермонтова. Водитель автобуса был в курсе, и мы заехали в кинотеатр. Я представился кассирше, женщине бальзаковского возраста, и объяснил ей цель своего приезда. Она весьма рассеянно взглянула на меня и сказала:
– На вечер встречи с Гоголем, что ли?
– Во-первых, не встречи – эти люди давно покойники – а юбилейный вечер, – ответил я, – а во-вторых, не Гоголя, а Лермонтова.
Когда я это говорил, она уже рылась в ящиках своего стола. Раздражённо сказав: «да какая разница?», она нашла лист с названиями организаций, поставила галочку напротив нашего института, посчитала нужное количество пригласительных билетов и отдала мне. Я пересчитал билеты, сложил аккуратно в кучку и положил во внутренний карман пиджака.
– Спасибо, сударыня, – раздельно отчеканил я, – работники колбасного цеха нашего мясокомбината, где я имею честь работать, будут очень благодарны вам за то, что вы нашли возможность и выделили нам несколько пригласительных билетов на вечер встречи с Квазимодой, или, если вам так угодно, с Держикраем.
Сказал и отошёл от кассы.
– Эй, ну-ка, вернись! Я тебе говорю, а ну-ка, стой! – доносился до меня её крик.
Но я уже вышел из кинотеатра. Не успел я дойти до автобуса, она догнала меня и вцепилась в левую руку.
– А ну, покажи документы, а потом уж будешь держать, хоть с края, а хошь и из середины – как знаешь, а пока документы, да побыстрее.
– Какие документы, сударыня? А Держикраев – фамилия известного русского князя…
– Как же, как же, будет тебе князь! Да с такой фамилией и собаки не бывает! – усилила она хватку. – Ты мне зубы не заговаривай, а покажи документы, иначе я заору так, что все милиционеры города сбегутся сюда, колбасник несчастный.
Пришлось отдать удостоверение. Не выпуская руки, она изучила моё удостоверение и отдала обратно.
– Тоже мне шутник, а говорил: колбасный цех!
– Да вам-то какая разница: что институт, что мясокомбинат, коли вы не знаете разницу между Гоголем и Лермонтовым? – сказал я и улыбнулся.
Наконец-то до нее дошёл смысл шутки:
– Ах, ты вот о чём! – громко смеясь, ответила она. – Да разве всех запомнишь, все-то пишут и пишут, тьфу! – И так же громко смеясь, убежала к своей кассе.
Так что такие штучки в России бывают, и мы давно привыкли к этому.
Свободных столов было всего два – в дальнем углу зала. Остальные столы были сдвинуты в несколько групп, за каждым сидела компания из десяти-пятнадцати молодых людей, в основном женщин. Только мы сели за один из свободных столов, тут же к нам прибежала очень миловидная и раньше нами здесь не замеченная девушка с подносом и стала выкладывать на наш стол всякого рода закуски и напитки. Закончив с этим, она на английском
