Они умели, Антонио, клянусь тебе, я не преувеличиваю, я выросла среди этих улыбок. Почему они так меня бесили? Почему они до сих пор так меня бесят?
В ее словах не было грусти, лишь раздражение или, скорее, досада. Досада человека, который по невнимательности или по рассеянности попался на чью-то удочку, да, именно, досада человека, позволившего себя обмануть.
– Я тут кое-что вспомнила, – продолжала она. – Мне было лет четырнадцать или пятнадцать, мы вот-вот должны были уехать из Мексики. Была пятница, учебный день, а я решила прогулять учебу вместе с подружками, которым было неохота идти на географию или математику. Мы шли по парку Сан-Лоренсо, неважно, как он назывался. И тут я увидела мужчину, очень похожего на моего отца, но в другой машине. Он притормозил на углу, и в машину села женщина, очень похожая на мою мать, но в другой одежде и с рыжими волосами. Все происходило на другом конце парка, и им ничего не оставалось, кроме как медленно развернуться и проехать мимо нас. Не знаю, о чем я думала, когда принялась махать им, чтобы притормозили, но сходство было потрясающее. Мы все застыли, я на тротуаре, машина на проезжей части, и вблизи я сразу же поняла, что это они, мама с папой. Я улыбнулась им, спросила, что происходит, а дальше случилось что-то странное: они взглянули на меня и заговорили со мной как с незнакомкой, как будто никогда раньше меня не видели. Как будто я была одной из моих подруг. Потом я догадалась, что это была игра: муж снимает на улице дорогую проститутку. Это была игра, и они не могли допустить, чтобы я ее испортила. Тем вечером все было как обычно: мы поужинали, посмотрели телевизор. Они не сказали ни слова. Я несколько дней думала о том, что это было, все никак не могла понять и чувствовала себя очень странно. Я чувствовала страх, но чего было бояться, разве это не абсурд?
Она втянула воздух сквозь сжатые губы и зубы и прошептала: – А теперь у меня будет ребенок. Не знаю, готова ли я, Антонио. Я не знаю.
– Я думаю, да, – сказал я, тоже шепотом, насколько помню. И помню, что добавил: – Перевози свои вещи, мы с тобой готовы.
Аура заплакала, она пыталась сдержаться, но плач стих, лишь когда она уснула.
Конец 1995 года был обычным для здешних мест: сияющее голубое небо над Андскими высокогорьями, ночные холода, когда температура падает до нуля и сухой воздух обжигает посевы картофеля и цветной капусты, а днем, наоборот, стоит жара, так что скулы и затылок обгорают на солнце. Я полностью посвятил себя Ауре с основательностью – нет, с одержимостью – подростка. Днем мы гуляли, как предписывал врач, потом она отдыхала, а я читал убогие исследовательские работы, а затем мы смотрели кино, которое появлялось у пиратов за несколько дней до официальной премьеры в прокате. По вечерам мы ходили на рождественские новены[15] к моим родственникам или друзьям, танцевали, пили безалкогольное пиво, поджигали петарды и запускали фейерверки, которые с цветным треском рассыпались в желтоватом небе ночного города, в небе, чья темнота никогда не бывает абсолютной. И ни разу, ни разу
