она не могла даже пошевелиться и старалась вымолить прощение словами.
Доктор Коттон (срезая с нее всю лишнюю одежду). – Дорогая Беверли. Я позволил тебе выбраться с порочного круга ада, дав шанс возвыситься и превзойти саму себя. Ты подвела меня!
Беверли. – Но ведь он все равно не подозревает о собственной смерти.
Доктор Коттон. – Это ничего не меняет. Порядок превыше всего, ты знаешь правила. Ты уже неоднократно злоупотребляла своей должностью, чтобы удовлетворять свои потаенные фантазии. Время расплаты пришло.
Беверли (дрожа от страха). – Я сполна заплатила за свои земные ошибки.
Доктор Коттон (закончив приготовление). – Я знаю, Беверли, знаю. Но настало время заплатить за неземные. Прощай мой «Ангел смерти».
Не желая больше выслушивать нытье, Генри не взирая на ее болтовню, принялся за работу. Взяв поднос с иглами (длинна каждой достигала двадцать пять сантиметров), он стал по одной медленно вставлять их Онэт в голову. Раздавшийся душераздирающий крик, приклеил тело Дикенсона к операционному столу. Он мгновенно побледнел и стал молиться о своем спасение. На тринадцатой игле, Беверли Онэт умерла, растворившись как воздух. Сэму только удалось на секунду запомнить выражение ее лица. Оно было похоже на дикобраза.
Сэмюель. – Что-о здесь про-о-оисхо-одит?
Доктор Коттон. – О чем вы, любезный?
Сэмюель. – Медсестра! Что-о вы с ней сделали? Куда о-она по-о-одевалась?
Доктор Коттон. – Какая медсестра? Мы здесь с вами одни. Медперсонал сейчас подойдет.
Сэмюель (крича во все горло). – Это-о все ло-ожь! О-отпустите меня немедленно-о!
Доктор Коттон (все так же безмятежно). – Успокойтесь, я вижу, что вы напряжены. Вспомните хорошенько, вы сами подписали согласия на все дальнейшие процедуры.
Сэму было нечего на это сказать. Он окончательно запутался и принялся ждать, пока с ним проделают тоже самое. Но ничего подобного с ним делать не собирались. Введя пациенту местный наркоз, ему удалили оба яичка, после чего было принято решение удалить еще и селезенку. Операция продлилась не больше часа, впоследствии его доставили в наблюдательную палату. Здесь было маленькое окошко. Стены окрашены в синий цвет, который с годами стал больше походить на серый, а местами и вовсе давно осыпался. На потолке висела люстра со встроенным вентилятором, который медленно гонял по комнате затхлый воздух. Санитарный пост находился очень близко, так как за студентом был назначен строжайший контроль.
Организм Дикенсона должен был выдержать на себе удар предстоящего заражения и самоизлечиться. Каждый новый день он все больше и больше испытывал на собственной шкуре свежие муки боли и зуд гниющих швов, которые быстрыми темпами поедали его нервные клетки мозга, превращая тело в овощ.
Доктор Коттон (последние слова доктора, которые услышал Сэм перед смертью). –
