эту проблему, собирая студентов на внеклассные занятия, чтобы читать длинные произведения, такие как «Потерянный рай» или «Улисс», вслух. Социолог Тим Клайдсдейл, преподающий в Колледже Нью-Джерси, говорит о «новой эпистемологии», подразумевая под этим, что студенты больше «не испытывают священного трепета перед учебным заведением и его преподавателями, не довольствуются получением образования посредством лекций и не уступают радостно преподавателям право решать, что именно им нужно знать». Сегодня они приходят, «прекрасно зная о том, что для любой позиции и любой претензии на знание можно найти свой авторитет, вследствие чего… [они] сомневаются (частным порядком) во всех наших утверждениях касательно истинности и важности той или иной вещи». Профессор английского языка из Гарварда Луис Менанд полагает, что преподавателям колледжа еще предстоит адаптировать их старую «линейную модель передачи знания – лекторский монолог, в котором одна-единственная линия мысли достигает интеллектуальной кульминации через пятьдесят минут, – для поколения студентов, которое привыкло иметь дело со множественными потоками информации в течение коротких промежутков времени»[29]. Несомненно, всегда есть разрыв между тем, что происходит в голове у студентов и преподавателей, и к тому времени, когда последние догонят первых, появляются новые студенты с новыми установками, так что цикл начинается заново. В 1960-х студенты обычно были левее преподавателей в том, что касалось социальных и политических вопросов. В 2010-е годы дело, скорее, обстоит наоборот.
Бывший президент Принстона Уильям Боуэн держит у себя на столе алебастровый календарь, на котором высечено высказывание натуралиста Джон Берроуза: «Времена всегда новые. Старые времена нам не удержать»[30]. Это хороший совет. И все-таки в каких-то фундаментальных вещах колледжи очень мало меняются. Их новые президенты очень быстро выясняют, что очутились в том институте Америки, который меняется медленнее всего – даже медленнее почты. Шутка экономиста Ричарда Веддера из Университета штата Огайо о том, что «за исключением проституции, преподавание – единственная профессия, которая не добилась повышения производительности за 2400 лет, прошедших со времен Сократа», неизменно пользуется успехом у корпоративной аудитории. Незадолго до экономического кризиса 2008 года бывший президент Университета Джонса Хопкинса Уильям Броуди заметил, что, «если бы вы зашли в класс [колледжа] около 1900 года и в сегодняшний класс, они выглядели бы совершенно одинаково, тогда как если бы вы посетили автомобильный завод в 1900 году, вы бы не узнали его»[31].
Вполне возможно, что самая мощная сила в академии – это инерция. Но шутка Веддера может толковаться и в противоположном смысле, что ни проституцию, ни преподавание нельзя улучшить за счет экономии от масштаба; а завистливое сравнение Броуди оказалось несвоевременным, так как несколько месяцев спустя автомобильные компании (за исключением «Форда») мгновенно пошли
