из Матрицы.
– По-другому никак? – неуверенно спросил я, не решаясь поднять пистолет, оттягивающий руку.
– Могу с крыши броситься, но вряд ли демон вытянет.
По телу пробежал холодок при упоминании «демона», присосавшегося к Бориной спине вдоль позвоночника от копчика и до шеи. Аппарат, способный, по его словам, менять реальность, казался таким же абстрактным и фантастическим, как сегодняшние новости о первом ребёнке, родившемся на Марсе.
– А если не сработает?
– Тогда в твоей жизни станет на одну проблему меньше.
Его холодная настойчивость пугала и подкупала одновременно, но не стоило забывать, что учёные – люди увлечённые, и они страсть как любят поиграть со Вселенной в поддавки.
– Давай, Алан, – подначивал Боря. – Всего один щелчок.
– И всего один труп. – Холодная капля затекла за шиворот рубашки, заставила поёжиться. – Больше никогда не буду пить.
На языке ещё гулял вкус маринованных осьминогов из ресторана на первом этаже небоскрёба.
– Если после каждого стакана тянет пострелять, то да, надо завязывать.
Я передразнил его ухмылку и поднял пистолет. Дуло глушителя упёрлось Боре в лоб.
Из-за очков не удавалось разглядеть его взгляд, но было глупо надеяться, что там мелькал страх. Боря родился на заре неглисена1, всего сто с лишним лет назад. Он не успел опознать запах смерти в стареющих близких, и теперь не мог в полной мере испугаться.
А может и хорошо, если ничего не получится. Потому что деньги кончились, кормить мечты безумного учёного больше не на что.
– Давай! – рявкнул он.
Я дрогнул и выстрелил. Был уверен, что выстрелил. Словно наяву ощутил отдачу и услышал свист глушителя, забившийся в ухо, но Боря стоял целый и невредимый. Осечка.
– Ещё раз, – отчеканил он.
– Может…
– Ещё!
Свист и осечка. Я с недоумением взглянул на ствол и стал без остановки нажимать на спусковой крючок, но раз за разом исправный пистолет с полным магазином давал сбой. Теория вероятности улетела в урну.
Выдохнув, Боря снял очки.
– На секунду я засомневался, – сказал он. – Но всё-таки работает.
Отведя пистолет в сторону, я выстрелил ещё раз, и просвистевшая пуля оставила в бетонном парапете чернеющее углубление. И как-то не до смеха сразу стало. Я поправил ворот рубашки и попытался ладонью стереть с лица подступившую дурноту.
– Но я ведь чувствовал выстрел, слышал его.
– Голова не всегда успевает за демоном, – кивнул Боря. – Но самое забавное, что где-то в параллельной вселенной птицы уже клюют мой расплескавшийся по крыше гениальный мозг.
– Забавное…
Порой меня пугали его психопатические наклонности, но сложно ожидать чего-то другого от человека, желающего сломать рамки мироздания.
– Потрогай, – он повернулся ко мне спиной.
Плащ бугрился от ребристого, как второй позвоночник, корпуса демона. Тот оказался горячим.
– Ещё немного и ожог, – заметил Боря. – Над отведением тепла работать и работать.
– Тогда почему не остановил?
– Хотел, чтобы ты убедился.
Я убедился. На сто процентов. Или же меня так впечатлили десять осечек подряд, что я отбросил сомнения в дальний угол. Либо сейчас, либо никогда. Демону надо дать жизнь.
– Идём, – махнул я и пошёл к выходу с крыши.
– Куда?
– Покажем тебя Министерству. Можешь начинать готовить речь.
Мы спустились на лифте на первый этаж. Всю дорогу Боря уверял меня, что ещё рано для презентации, ещё куча тестов впереди.
– Значит, точно готово, – отрезал я перед входом в зал совещаний. – У тебя всегда чем сильнее сомнения, тем вернее результат. Или ты хочешь быть новым Кафкой, или новым Менделем, чтобы о твоей работе узнали только после смерти?
Внутри было людно. По периметру зала стояли конференц-будки, на их фасадах бушевала «Большая волна в Канагаве», а в центре, окружённый белыми колоннами-сталагнатами, расположился островок из нескольких рядов мягких кресел. Очередь оказалась длинной, осталось всего пара свободных мест, как раз для нас.
Боря отстукивал ногой нервный ритм и пялился на лысого мужика напротив. Тот смотрел куда-то в пустоту, нелепо выпучив глаза. Сейчас он находился в собственной дополненной реальности. Я тоже включил
Неглисен (от Negligible senescence – Пренебрежимое старение) – эпоха, пришедшая с внедрением «клеточной чистки» и омоложения индуцированными стволовыми клетками.
