ва мы с ней дружим. И что бы там не говорили злые языки о женской дружбе, наша женская солидарность – великая сила.
Вот и хочу сейчас рассказать о том, как мы с ней воспитали наших мужиков. Конечно, Коля мой – хороший хозяин, муж любящий, но все же мой женский труд не ценит.
Только убрала я, помыла пол в коридоре – заявляется супруг – и на кухню прямо в обуви. Я возмущаюсь, скандальчик этакий устроила, а он мне
– В конце-концов, ты, Марина, выходная, дома сидишь, неужели тяжело лишний раз пол протереть? Я, например, сегодня пол дня с Ладой своей (это его машина) возился, а ты дома была.
–Что? Ты думаешь, так легко делать домашнюю работу? Я вот и борщ сварила, пирогов напекла, теперь уборку делаю…
–Это ты мне? Да ваш бабский труд самый легкий.
–Что?! Легкий? А ты сам попробуй убрать, постирать, приготовить – да еще после работы.
–Кто? Я? Да проще простого!
–Ну хорошо, вот увижу я, как ты справляешься. Отныне весь домашний труд будет на тебе, а я буду только ходить на работу.
–Хорошо, пусть будет так. По рукам?
–По рукам.
Вся в слезах, расстроенная, бегу к куме. Ирка тут же живет, через дорогу.
Видит меня в таком состоянии, усаживает за стол, наливает чай. Сергей, муж ее, тут же рядом сидит, вместе с нами лакомится вареньем.
Когда я, захлебываясь от плача, рассказала им про нашу с Колей ссору, то Сережа поддержал кума.
–Эх вы, бабы, счастья своего не знаете. Ирина тоже меня пилит, жалуется. Тяжело, видишь ли, ей.
–Эге, да я вижу, вы с кумом спелись! Вот смотри, и я взбунтуюсь, как Маринка – будешь сам тогда стирать свои штаны и куртки.
–Да обе бунтуйте на здоровье, сколько влезет. Слава Богу, есть стиральная машинка – сам уж справлюсь со стиркой.
Ударили тут по рукам уже Ирка с Сережей, и с этого дня началось наше с кумой первое в истории человечества Великое Бабье Восстание. Беспощадный бунт..
Еда на пару дней в холодильнике у нас была, и это укрепляло позиции Коли. Но уже через день он захотел борща.
И тут началось.
С планшетом я сидела на кухне и играла в энгри бердс и втихомолку злорадно наблюдала, как супруг в поисках продуктов, приправ и специй перерыл сначала всю кухню, а потом еще и погреб. Советоваться со мной или спрашивать что-то не позволяла ему мужская гордость
Я лишь раз остановила его – когда в самом начале он кастрюлю аж наполовину заполнил фасолью. Когда я подсказала ему, что варить ее надо не менее четырех часов, он побледнел.
Не знал, бедный, что для начала фасоль надо замочить.
Пришла ко мне Ирка. Сели мы с ней на кухне и с садистским удовольствием наблюдали, как трудится над приготовлением борща Коля. Пьем чай с печеньем, болтаем о своем, о девичьем.
Я твердо решила проучить мужа, поэтому ничего не сказала даже тогда, когда в кастрюлю он вылил половину литровой банки томатной пасты.
Естественно, есть такой борщ никто не стал. Я ходила по дому, не скрывая торжества, поддевала Колю
–Ты же сам видишь, дорогой, нет ничего проще, чем приготовить борщ.
Ирка пошла домой смотреть Малахова «Пусть говорят», а когда через пару часов пришла ко мне, то была вся в слезах.
Я кинулась было утешать ее, но быстро поняла, что слезы у нее от смеха. Она толком даже говорить не могла.
Стирая с лица слезы, икала.
Ты ппппредставляешь, Марина, захотелось Сергею супчика сварить. Ну взял он, зарезал курицу, ощипал и подпалил.
Положил в кастрюлю и сварил.
А выпотрошить – то забыл.
Тут не выдерживаю я, смеюсь и плачу вместе с Иркой.
А на следующий день кума приходит с работы – а на кухне сделан ремонт. Побелен потолок, наклеены новые обои.
И как только муж умудрился сделать все за пол дня?
Долго допытывалась она у Сергея, в чем дело, и наконец он признался.
Захотелось ему вареной сгущенки, он купил банку обычной и поставил на огонь.
Естественно, банка взорвалась, вся кухня была в сгущенке.
И чтобы скрыть следы преступления, Сергею пришлось сделать ремонт.
Посмеялись мы тут опять с кумой от души.
Неделя подходила к концу, забастовка наша бабья продолжалась.
В субботу мы с Иркой собрались в город пройтись по магазинам. У мужиков терпение на
