дородная брюнетка приятной наружности, проворно захлопнула окно, распахнутое во внутренний дворик дома, и даже задернула занавеску.
– Я вся твоя, Борусь!
– Вчера я имел большой разговор со швагером…
– Это который со стороны Сары или со стороны Зофьи?
– Со стороны Зофьи. Алекс. Ты его знаешь.
– Откуда я его знаю? Я его пару раз видела, и то один раз на свадьбе у Муси, а другой раз на похоронах дяди Мойши.
– Не перебивай меня, как Бога прошу! Да Алекс, Алекс из Тересполя! Муж Зофьи, да будет ей там хорошо, где нас пока нет!
– Что с Зофьей? Зофья померла?
– Нет, Двойра, она не померла. Ее немцы убили.
– Який жах! Что же молчал?!
– Я сам узнал об этом только вчера, – Борух вытер слезинку, навернувшуюся на правый глаз.
– А что швагер? Он же фольксдойче, почему он не заступился?
– Так он в лагере немецком сидел. За сентябрь. Потом его выпустили. И он приехал в Тересполь и не смог там жить. Ночью перешел границу и теперь в Бресте. Он пришел вчера ко мне, просил пожить немного времени. Но я сказал, что ты у меня сердечница и тебя волновать нельзя.
– Нельзя мене волновать. А ты волнуешь, и все тянешь, тянешь… Скажи мне важную вещь!
– Важная вещь, Двойра, в том, что швагер предложил мне купить наш дом.
– Но мы его не продаем!
– Мы его не продаем, но нам придется его продать. За хорошие гроши, Двойра…
– Борусь, ты фриш, гезунг ин мэшуге?![3] Продать дом?! Швагеру? Да чтоб ему в аду черти пятки лизали! И какие гроши он давал за наш дом?
– Таких грошей наш дом не стоит… На них можно новый купить в Минске.
– Так зачем нам жить в Минске?
– В Минск немцы не придут. А в Брест придут. И нас с тобой, как Сару в Буге утопят. А может, живьем зароют. Сама говоришь – война будет.
– Это Циля так говорит.
– Сама говоришь, Циля всегда все знает.
– Циля знает все. Но откуда у швагера такие гроши?
– Швагер продал свой дом в Тересполе, и еще у него было.
– А он не боится немцев?
– У него матка – полька, а отец – немец. Он фольксдойче. Но он не может простить немцам свою жонку.
– Но если в Брест придут немцы, ему снова жить под ними. Почему он сразу не купит дом в Минске?
– Двойра, это его дела. Нам нужно думать о себе.
– Таки я не верю твоему швагеру! Вор поцелует – пересчитай зубы: все ли на месте?
– Я тоже ему не очень верю. Темный фраер. Но война будет, и нам уже надо ехать.
– Уже ехать? Так скоро? И куда ты все это повезешь?
– В Минск, конечно!
– Почему в Минск, а не в Оршу? Орша еще дальше.
– В Минске у меня есть дядя Пиня. Он там всех знает. Он поможет найти хороший дом. А кто у тебя в Орше?
– В Орше подруга моей мамы,
Свеж, здоров и сошел с ума.
