торопливо запахивая куртку, чтоб не было видно пижамы, холодно ответила мама.
– Я Богдан – с Иркой в детский садик ходил. И в школу… – пробормотал парень.
Заглушая его, из форточки донеслось:
– З чого б це вона помнила найкращих друзив риднои доньки?
– Ирка вас очень ждала! – снова влез Богдан. И неожиданно насупившись, мрачно добавил: – Очень долго!
– Ой, а у вас тут пакет из супермаркета в луже лежит! – поторопилась вмешаться деликатная Танька. – Ого, дорогущий! Жалко… Так поднять или пускай дальше тонет?
Мама посмотрела на Таньку – ну о-очень выразительно. Кажется, больше всего ей хотелось предложить Таньке самой утопиться в ледяной луже, а если и Богдан – «лучший друг родной дочери» – следом нырнет, так будет только рада. Но мама покосилась на Тео и, старательно сохраняя сдержанный тон, сообщила:
– Простите, дети, но Ира сейчас не может с вами… играть!
У Таньки и Богдана стали такие лица, что Ирка с абсолютной безнадежностью поняла – не осталось ни единого шанса, что друзьям… ее боевым товарищам… понравится ее мама!
– У нас, как видите, чрезвычайное происшествие, – не понимая, что она натворила, продолжала мама. – На стенах надписи с угрозами, а моя дочь так и не соблаговолила объяснить нам… – Она строго поглядела на Ирку, – в какую историю умудрилась влипнуть, пока меня не было?
– Четыре года, – немедленно напомнила из форточки бабка.
– Какое еще чрезвычайное происшествие? – буркнул Богдан, глядя на маму так, что сразу становилось понятным – она тут единственное чрезвычайное происшествие.
– Замолкни, – толкнула его локтем Танька, но тут же добавила: – Действительно, какие надписи? Какие угрозы… – подумала и добавила: – …тетя Лариса?
– Как – какие? – возмутилась мама. – На заборе и на воротах! Их невозможно не заметить!
– Нет там никаких надписей, – невозмутимо сообщила Танька.
Мама сорвалась с места и кинулась в калитку… Ирка за ней не последовала – она и так знала, если Танька говорит, что надписей нет, значит, надписей нет. Через минуту мама вернулась.
– Как же так… Я же видела… – бормотала она.
– Ты дывысь на неи! – События во дворе показались бабке настолько интересными, что она теперь выглядывала из форточки, как танкист из амбразуры танка. – Ранише психована була, а тепер ей ще мороки мерещатся! Напысы на стенах! «Мене, текел, фарес»8!
Ирка мимолетно подивилась – у бабки от удовлетворенной склочности даже образование прорезалось!
Мама уставилась на бабкину физиономию, забранную в форточку, как фотография в рамку.
– Но ты же сама… Сама со мной на улицу выходила! – обвиняюще выкрикнула она. – Ты видела! Ты по этим надписям даже пальцами елозила – проверяла, давно ли намазали!
– Не было ничего такого! Никуды я не ходила! –
Слова, начертанные на стене таинственной рукой во время пира вавилонского царя Валтасара. Знамение объяснил пророк Даниил: «Мене – исчислил Бог царство твое и положил конец ему; Текел – ты взвешен на весах и найден очень легким; Перес – разделено царство твое и дано Мидянам и Персам». В ту же ночь Валтасар был убит, и Вавилон перешел под власть персов.
