возразила Танька, сворачивая на проспект.
– Это точно, – замороженным голосом сказал Богдан и замер как вкопанный.
Тяжело закидывая мохнатый зад, посреди проспекта по трамвайным путям бежал медведь.
Врезаясь друг в друга, люди на трамвайной остановке с воплями метнулись врассыпную. Молодая женщина выхватила младенца из коляски, ринулась через дорогу. Медведь перемахнул брошенную коляску в тяжелом прыжке… и припустил еще быстрей. Следом за ним, непрерывно трезвоня, мчался по рельсам красно-желтый трамвай. На мгновение Ирка решила, что свихнувшийся водитель устроил охоту – решил во что бы то ни стало догнать зверя и перерезать колесами. Но тут же девочка увидела через лобовое стекло мертвенно-белое, неподвижное, как маска, лицо вагоновожатой – совсем еще молоденькой девушки. И поняла, что та просто оцепенела от страха!
Трамвай несся под уклон, все набирая скорость, вагоны кидало из стороны в сторону. У бегущего медведя начали заплетаться лапы. Еще секунда, и зверя затянет под колеса, а трамвай на полной скорости вылетит на перекресток. Вагон врежется в поток машин… завалится на бок, давя прохожих и пассажиров… А потом полыхнет огонь…
Ирка припала на четвереньки. Тугая лоснящаяся шкура мгновенно обтянула тело, сильные лапы бросили гигантскую черную борзую в прыжок. Разом покрыв половину расстояния до катящегося под гору трамвая, Хортица длинными скачками понеслась в погоню. Поравнялась с последним вагоном – тот качало из стороны в сторону, колеса раз за разом отрывались от рельс, с истошным металлическим скрежетом возвращаясь обратно. Собака ринулась на обгон. Окна вагона в такт ее прыжкам утягивались назад. В каждом мелькали прижатые к стеклу лица с раскрытыми в крике ртами. Обострившемуся слуху хортой борзой их слитный вопль казался оглушительным. Вокруг вагона клубился кислый запах нестерпимого ужаса – точно кот нагадил под лестницей.
Хортица с силой оттолкнулась от земли. Мощные крылья распахнулись за спиной. Она ударила ими воздух, взмывая над крышей трамвая. В проносящемся мимо окне мелькнул пацаненок лет четырех, изо всех сил вцепившийся в уши игрушечного зайца. Глаза у мальчишки и у игрушки были совершенно круглые…
Не обращая внимания на разбегавшихся прохожих, на тормозящие машины и водителей, что, задрав головы, выглядывали из окон, крылатая борзая взлетела повыше. Заложила в воздухе крутой вираж и, вытянув крылья вдоль спины, понеслась вниз. Прямо на улепетывающего медведя. Тупое рыло переднего вагона промелькнуло мимо. Борзая с налету врезалась грудью в мохнатый медвежий бок – вышибая зверя прочь с рельсов.
Они покатились по асфальту клубком шерсти, когтей, клыков, смятых крыльев, утробного рева и яростного рыка…
Чуткие уши борзой слышали, как вдалеке знакомый мальчишеский голос вопит:
– Танька, держи мою тушку, я выхожу!
Хортица забилась, пытаясь освободиться. Наугад рванула клыками плотную шкуру, услышала короткий вой, стегнула медведя крылом по глазам. Наперла всей своей немалой
