Сегодня пройдёт, и наступит завтра….
– Прости, Ир, у меня был тяжёлый день.
– Срочно дуй ко мне, скоро все соберутся, а тебя нет. Что я им скажу?
– Хорошо, еду.
– И побыстрее! Иначе я обижусь.
Разговор был окончен. Однако у меня осталось неприятное ощущение. Ощущение того, что что-то «осталось за кадром». Да, Ирка взбалмошная, ветреная, а я рассудительная, ко всему подхожу с делом, толком, с расстановкой. Непонятно, что нас связывает?
Кот Барсик – серое пушистое создание с роскошным хвостом, которым он так гордится, напоследок прижался ко мне, и мне показалось, что он покачал своей маленькой усатой головой, будто говорил мне на кошачьем языке: «Не стоит тебе уходить».
Я встряхнула головой, сбросив с себя наваждение. Ещё не то может привидеться, особенно если учитывать, что каждая твоя клеточка ноет от усталости.
Звон ключей, стоящая на пороге тётя Клава с ватрушками и безумно притягательным картофельным ароматом.
– Как? Ты уже уходишь, Машенька? Не успела придти и уже уходишь. А я специально ватрушек тебе принесла.
– Тётя Клава, мне бежать нужно.
– Бежать?
– У Ирки день рождения
Добрая женщина развела руками.
– Вертихвостка твоя Ирка.
Нервный шум трамвая, безумный снег, метель, мороз щиплет уши, становится вроде бы холоднее, а я даже забыла посмотреть на столбик термометра. Сколько же сейчас градусов?
Рынок закрыт, а мне нужно за пол часа успеть купить Ирке подарок. Направляю свои стопы в супермаркет, хотя, что можно приобрести в супермаркете? Нет-нет, обратного хода нет и быть не может. Я уже дала обещание, а обещания нужно выполнять.
Где я раньше могла её видеть? Продавщица подмигнула мне.
– Простите, Вы меня знаете?
Она пожала худыми плечами.
– Вы хотите выбрать подарок для близкой подруги. Я думаю, ей бы понравился вот этот кулон.
Она показала мне кулон в виде капли из голубого стекла.
– Вы её знаете?
Продавщица загадочно улыбнулась.
– Слухом Земля полнится.
– Значит, Вам известно её имя?
Произошла заминка. Супермаркет кишел, как переполненный осиный улей, а люди-осы летали из стороны в сторону, занимаясь опустошением магазинных полок с второсортным товаром. Чего они боялись? Голода? Одиночества? Что они хотели? Ничего, кроме ублажения своего эго.
Взгляд продавщицы ювелирных изделий вдруг стал холодным, отрешённым. Ничего не понимающими глазами она уставилась на меня.
– Простите, что? – спросила она, встряхнув густыми обесцвеченными локонами. Пахнуло дорогими французскими духами.
– Я говорю, должно быть, Вам известно имя моей подруги?
– Что Вы имеете в виду?
Наваждение
