Зима на цыпочках прошла. Книга лирики. Андрей Александрович Чистотин

      Февраль сегодня закрывает глазоньки

      он плачет, увядая на ходу,

      скрывает след, и снега вязанки

      и дует на распухшую шугу.

      Он дальней далью и в полях не хоженых

      ещё ворчит на дождик и пургу,

      но язычок на почке потревоженной

      уже краснеет в солнечном углу.

      А на крылечке железы припухшие,

      с парком по доскам движется ледок,

      ох как трещат его запевы ушлые,

      когда нога толкает отводок.

      К весне прильнуть – никак, кусает оторопь,

      её ярлык у марта на слуху,

      но лишь апрель бросает вербе отповедь —

      раскрой серёжки на цветном пуху.

      Гордится даль у неба, просинь выпросив,

      дорожки парка в синие круги,

      всё в серебре, засыпано улыбками,

      а к ночи звёзды на сырой груди.

      Я на газетке краски буду смешивать

      мольберт, да нет – гранитная плита,

      она темна, так ночь куражит зеркало,

      а на грехи – персты и глухота.

      Вагон качается как в старости,

      трясётся полом на бегу,

      я в шахматных плутаю зарослях,

      сосед на белом берегу.

      Доска зебристая, но в клеточку

      конь чёрный с саблей не скаку.

      Он королю, его высочеству,

      дал мат, как просто дураку.

      Теперь к окну с листочком – прописью

      точу на полке карандаш,

      но в строках вдруг дыханье робкое,

      замкнулся юности коллаж.

      Что увидать хотелось в осени

      на берегу своей весны,

      да на закате ярки просини

      и глубоки прощаний сны.

      Пришла в дыханьи, рифмах прошвою,

      подняв волнений кулаки,

      глазами смотришь в ямки прошлого,

      любовь пусть тянут бурлаки.

      Тобой весёлое всё скручено

      в какой то узел волновой

      прибой, отлив, под взмахи рученьки

      и лунный свет над головой.

      Тобою яблоко надкушено,

      я ем с зелёной стороны

      и смотришь на меня сквозь кружево,

      да с поворотом, со спины.

      Косые струи длинных линий

      в холсты уверенно ложась,

      настроят творчества будильник

      на ненасытность слова джаз.

      В нём ритмы вечно с горлом спорят

      до крови, ветреной слезы

      и изгибают волны моря

      во здравье детской железы.

      Здесь саксофон горластый кормщик,

      а пианист как шалопай,

      он пальчиком бемоли морщит

      с ударником их ставя в пай.

      А вот в октаве рифмы полдник

      тромбон с трубою льют огонь,

      ритм –

Скачать книгу