чертой мамы был неисправимый оптимизм. Богато одаренная природой и судьбой, она считала эти дары естественными и щедро расточала их. Она не умела хранить и беречь. Ей казалось, что можно отдать все и неистощимая судьба одарит ее новыми и новыми сокровищами. Она не жалела уходящего времени, как будто ей предстояло жить сотни лет, а завтрашний день должен быть еще ярче и прекраснее, чем сегодняшний. У нее было большое литературное дарование, но она всегда думала, что успеет сесть за письменный стол позже, потом. А сейчас нужно жить как можно полнее, радоваться солнцу, наслаждаться природой, окружать себя людьми и помогать всем.
От щедрости она согласилась на отъезд няни, не думая, что она жертвует не своим сердцем, а сердцем другого человека.
А няня была одним из драгоценнейших даров, полученных нами в жизни.
Няня уехала. В доме стало грустно, хотя по-прежнему приезжали друзья и подолгу гостили у нас. У нас поселился Вася Сухомлин со своей молодой женой Ниной Артыновой. Постоянное пристанище в нашем доме нашла жена арестованного в России эсера, М.Н. Андреева (по паспорту Верзилова), с сыном Севой возраста Ади, ставшим постоянным товарищем ее игр и занятий. В начале войны у нас жил Прош Перчевич Прошьян68, добрый и принципиальный человек, сын известного армянского писателя. Он всецело разделял взгляды Писарева на искусство, и мы с Наташей вели с ним бесконечные споры. В начале революции он примкнул к левым эсерам и резко разошелся с нашей семьей. Он умер в 1919 году, к счастью не дожив до преследований большевиками.
Даша Кронштадтская (Юлия Михайловна Зубелевич), часто гостившая в нашем доме во время войны, стала постоянным членом нашей семьи. По настоянию В.М. Даша написала интересные воспоминания, которые были изданы в Петрограде в 1917 году.
В 1914-м Борис Давидович Кац (Камков) приехал к нам прямо из Германии, где его застала война. Он жил в Гейдельберге, где окончил университет и остался работать в социалистической газете, издаваемой его товарищами немцами. По приезде в Алассио, потрясенный пережитыми днями, он рассказывал нам о поведении своих вчерашних соучеников и товарищей по партии. Как только прогремело объявление войны с Россией, Б.Д. получил распоряжение немедленно покинуть территорию Германии. Он бросился к своим друзьям и просил их, одного за другим, помочь ему отсрочить отъезд на несколько часов и дать немного денег на дорогу, но все двери захлопнулись перед ним. Его товарищи как один ответили ему, что они прежде всего немцы, а не социалисты и видят в нем русского – врага своей родины. Борис Давидович был в гневе и негодовал против немецкого милитаризма своих бывших товарищей, ставших сразу шовинистами, и против Германии в целом. В беседах с В.М. и Васей он постепенно успокоился и занял вместе с ними позицию интернационалиста. В 1916 году, прожив несколько месяцев в Алассио, он, простившись со всеми, переехал в Швецию и оттуда нелегально проник в Россию с заданием партии.
Мы жили очень бедно. Регулярный заработок
