попросила сына принести топор и спокойно сказала солдату по-немецки: “Неужели вам не жалко портить такую красивую старинную мебель?” Немец пожал плечами и перешел к комоду[4]. Такое же бесстрашие проявилось и во время ее допроса чекистом Лацисом на Лубянке, как это описано в этой книге.
После войны вместе с несколькими тысячами русских самого разного происхождения В.Л. “попался на удочку” сталинской “амнистии” – предоставления эмигрантам советского паспорта как первого шага к возвращению в Россию. Это, безусловно, трудно понять русскому читателю: как могли умные, трезвые люди, располагающие всеми сведениями о страшных 1930-х годах, поверить, что все настолько изменилось и что они едут в Рай? Тут сочетались несколько элементов: победа над Гитлером (“совместная победа” для участников французского Сопротивления, в котором состоял В.Л.), но и мучительное стремление – домой, в свою страну, в мир русского языка… Все это на фоне мощнейшей советской и французско-коммунистической пропаганды. Между теми, кто сделал этот выбор, и другими образовался болезненный раскол. О.В. и на этот раз притормозила возвращение в Россию. Дочь Ольга была с нею солидарна.
По иронии судьбы, благодаря советскому паспорту, В.Л. смог поступить на работу в ООН (в 1949 году) и с семьей уехал в Нью-Йорк. О.В., будучи супругой сотрудника международной организации, не имела права работать в Америке. Круг их друзей в условиях холодной войны был довольно узким, но многие бесстрашные американцы дружили с Андреевыми, несмотря на “маккартизм”. О.В. вернулась к живописи, время от времени делала литературные переводы (Ремизов, Пастернак).
В 1957-м, впервые после десятилетий, Андреевы поехали в Советский Союз. После почти сорокалетней разлуки Вадим наконец встретился со своим родным братом Даниилом. Он имел возможность полностью оценить его талант, значение и величину как поэта. В.Л. возобновил связь с другом отца, Корнеем Чуковским, нежно полюбившим Ольгу Викторовну. Корней Иванович обещал “пробить” книгу Вадима “Детство”. Это ему удалось, и повесть была издана в Москве в 1963 году.
Андреевы бывали у Б.Л. Пастернака, с которым Вадим встречался еще в “русском Берлине”. Пастернак попросил их вывезти на Запад рукопись романа “Доктор Живаго” на случай, если передача через итальянский канал не сработает. За два месяца пребывания в России они познакомились и подружились со многими писателями и художниками. Ольге Викторовне удалось найти в Ленинграде родственников и друзей своего родного отца, Митрофана Федорова.
В 1959-м Андреевы переехали из Нью-Йорка в Женеву, где В.Л. продолжал работать в ООН до пенсии. Их жизнь была беззаботной: природа, горы, лыжи в спокойной Швейцарии. Возможность заниматься литературой и живописью, частое общение с детьми и внуками, поездки на юг Франции, в Париж, в Италию. Были и регулярные путешествия в Россию – каждые полтора-два года.
Эти поездки стали своего рода утешением для В.Л. за то,
Эта история подробно описана в книге воспоминаний дочери автора Ольги Андреевой-Карлайл “Остров на всю жизнь”. М.: Редакция Елены Шубиной, 2021.
