дома оказался гораздо более масштабным проектом, чем мы ожидали.
Эндрю покачал головой:
– Они говорили, это займет шесть месяцев.
– И сколько времени длится ремонт? – спросила Эмма.
– Уже восемнадцать месяцев, а сделали лишь одно крыло дома. Еще так много осталось, – вздохнула Сидни. – Милый, я как раз собиралась устроить Эмме экскурсию по саду.
– Не хочу утруждать вас, – проговорила Эмма быстро. – Я вполне представляю планировку сада по спецификациям, выполненным Чарльзом, и смогу сориентироваться, куда идти.
– Я настаиваю, – сказала Сидни. – И я бы очень хотела узнать ваши впечатления. К тому же, у меня есть несколько идей.
Несколько идей… У всех ее клиентов были идеи. Но редко какие из них оказывались стóящими. Эмма вспомнила того мужчину из округа Глазго-Сити. Он упрямо хотел себе тропический сад – это в сердце Шотландии-то! – и слышать не хотел о том, что поддержание подобного сада в ухоженном состоянии потребует напряженной работы, а ведь она его предупреждала. Он позвонил через полгода; к тому времени команда» Turning Back Thyme» уже работала над другим проектом в другой месте. Мужчина жаловался, что все его банановые деревья зимой погибли, и требовал, чтобы их заменили, причем бесплатно.
Эмма вежливо напомнила ему, что, согласно контракту, она не несла ответственность за дальнейшее состояние сада в случае халатного отношения со стороны владельца.
Была надежда, что Хайбери Хаус будет отличаться от прошлого заказа – по крайней мере, работа тут, возможно, даст ей передышку от всех тех новомодных дизайн-проектов, за которые она хваталась, чтобы удержать на плаву свой бизнес. Этот сад, простоявший в запущенном виде многие годы, безусловно представлял собой историческую ценность. Уилкоксы захотели увидеть его цветущим вновь – решили восстановить сад, сделав его в точности таким, каким он был задуман и создан в 1907 году.
Да, Эмма знала, что на это потребуется время, что будут нужны исследования, несопоставимые по сложности с ее прошлыми проектами современных садов. Но она хотела взяться за этот проект – скорее погрузиться в реставрацию, поскольку очень их любила. Так, с одними заказчиками она воевала против того, чтобы внутренние дворики-патио полностью закатать бетоном, а также против дурацких рулонных газонных дорожек, которые владельцы хотели уложить – конечно, поступить так проще, чем заниматься садоводством по-настоящему. В другом, особенно вопиющем, случае она демонтировала пол-акра искусственной лужайки – и заново воссоздала узловой сад[1] 18-го века в французском стиле, представляя, как когда-то прогуливались по его дорожкам английские леди в напудренных париках.
Она могла заставить зацвести давно заброшенные сады, на месте которых долгое время пасли скот или выезживали лошадей. Она умела завести часы вновь, умела вернуть вещи в их изначальное состояние.
И все же, будучи высококлассным
Каркас узлового сада – это геометрический узор из низкого стриженного кустарника. Композиция могла иметь очертания квадрата, таких секций могло быть несколько (здесь и далее примечания переводчика).
