со скупой улыбкой наблюдал за увлеченным коллегой.
– Предлагаю продолжить. Шон, давай попробуем ещё раз, может, получится вспомнить ещё какие-нибудь детали. О чем ты думал, когда заговаривал кулоны, что чувствовал в этот момент и чего желал?
Ректор Сайтон за долгие два часа вынудил нас вспомнить все события и действия из того памятного вечера, буквально до последнего вздоха. Я себя почувствовала как на допросе у товарищей из полиции, когда тебя раз за разом просят повторять одно и то же, вылавливая несостыковки в собственных показаниях. В общем, то ещё удовольствие. И все же результат был достигнут.
– Я, кажется, вспомнил! – сообщил Димка во время очередного рассказа после того, как запнулся на воспоминании. – Я пожелал, чтобы обладатель кулона вернулся с операции целым и невредимым. И чтобы там всех, кто детей мучает, порвали как Тузик грелку.
– А ты откуда про детей знаешь?
– Ну, мам, – фыркнул ребенок, – я же не олух какой. Ты летом пострадала из-за этих козлов, когда ребят спасала. Сейчас нас в поместье заперли, значит, опять опасность с этой стороны, что непонятного? Да ещё и операция как раз во время карантина, все ж ясно! – Димка пренебрежительно дернул плечом.
– Ну-ка, ну-ка… – Сайтон настолько заинтересовался, что у голове замелькало сравнение с охотничьей собакой, которая взяла след. – С этого момента поподробнее, пожалуйста.
Из кабинета Сайтона мы с Димкой вывалились усталые, как землекопы, но ужасно довольные. Такое состояние всегда бывает после хорошо сделанной работы. Когда ты этой работы боялся-боялся, потом осерчал и сделал лучше, чем мог рассчитывать. Сайтон тоже был доволен, как слон. После беседы с Шоном он пришел к выводу, что результат Димкиного воздействия зависит не от словесных формулировок, а от эмоций. Слова – это просто способ сделать эмоцию главной, перевести ее в магическую силу. В общем, на радостях он завершил нашу встречу и отправился обсуждать догадку с деканом целителей, который к тому моменту закончил обследование Ричарда и уже выпустил его из своих цепких объятий.
День давно перевалил за середину. Мы втроем стояли за воротами академии и наслаждались спокойствием.
– Свобода, – практически пропел Шон, озвучивая мои мысли. Да уж, ректор потрепал его на славу. Вцепился, как ротвейлер, и не отпускал, пока не узнал то, что хотел.
– Свобода, – вторил ему Ричард. – Магистру Друцису я больше не интересен. Полностью здоров. Оборотень и оборотень, без каких-либо отклонений.
– Так это ты! – сообразил Димка, в удивлении таращась на Ричарда. – Ты не сказала! – полетел упрек в мою сторону, на что я лишь развела руками.
– Это не моя тайна.
– Ага, ладно. А мы там все с ума посходили из-за медведя-призрака! – возбужденно рассказывал подросток. – Представляете? Пинок так вообще всех подбивал на ночную засаду.
Мы с Ричардом переглянулись, пытаясь не засмеяться. Да хоть десять засад! Ещё после первого раза мы стали уходить в лес – и нам
