за стеной
Скупой гостиничный уют,
И тихо, и темно,
И песню долгую поют
Два парня за стеной.
Куплетов в песне – без числа,
Но в каждом две строки,
Как два весла,
Как два крыла,
Как две большие руки.
Менялась первая строка,
Так новые пути,
Что человек из тупика
Пытается найти.
Мечта и ласка,
Боль и гнев –
Я сделал всё, что мог!
И неизменен был припев,
Как горестный итог.
Как две руки, как два весла,
Как два больших крыла…
А может быть, совсем не так
Я песню поняла?
А может, просто вдалеке
От дома загрустив,
Своё я пела
На её
Бесхитростный мотив.
«Мы были на редкость беспечны…»
Мы были на редкость беспечны…
Автобус, наш старенький «ЗИЛ»,
На маленькой станции Вечность
Привычно притормозил,
Пофыркал и двинулся снова,
И вновь потянулись поля,
Десятки других остановок,
В дорожной пыли тополя.
И так эта Вечность
Миражем
Исчезла, пропала в пыли,
И люди в автобусе даже
И бровью не повели.
А слово меня оглушило,
Его не брала я в расчёт:
Земля, небо, солнце –
Как было,
И Вечность.
И Вечность ещё…
Ну кто так назвал остановку –
Шутник?
Сумасшедший?
Поэт?
Ну как, улыбаясь неловко,
До Вечности
Спросишь билет?
И я ничего не сказала,
Закрылась от солнца рукой –
Наверно, мне всё показалось,
И станции нету такой.
«Растеряла листья осина…»
Растеряла листья осина,
Запылали кроны берёз…
Это только внешне красиво,
Это грустно, если всерьёз.
Ветви клёнов, огненно-красные,
Разметались, словно в жару,
Осень все встречают по-разному
На одном холодном ветру.
Хочется сказать – не тужите,
Будет вам зима по плечу,
Хочется сказать им – держитесь!
Только я стою и молчу.
Роща вся горит-догорает,
Горькие осины стоят…
Бродит где-то, не за горами,
Золотая осень моя.
«Слова…»
Слова…
Они такое зло
Порой в себе таят!
Сбегаю в музыку от слов,
В которых мёд и яд.
И пусть слова меня простят –
Я больше не могу,
Я знаю, музыкой не мстят,
Не ранят и не лгут,
Уходят в музыку, как в храм,
И служат ей одной,
Разноголосый шум и гам
Оставив за спиной…
Но через день, но через два
Я стану тосковать,
И
