хорошо?
– А… – протянул волонтёр ещё более растеряно, но решил довериться старшему, – Понял. Хорошо.
– Спасибо. Ещё раз. Это очень важно. Чья-то куртка, выброшенная салфетка валяется, кто-то, может, увидит чужую сим-карту… – перечислял Константин, призывая к внимательности, и одна из девушек усмехнулась, – Ничего смешного, у нас пропал ребёнок. Мы с вами сейчас будем искать следы. Если вы увидите какой-то ботинок, даже явно не детский, увидите сломанную сосновую ветку, которая не должна здесь лежать в берёзовом лесу, я хочу, чтобы вы мне об этом сказали. Понимаете?
Отряд стоял в лёгком непонимании, говорит ли координатор всерьёз. Своими следующими словами, он развеял сомнения.
– Или увидите вскопанную землю. Я хочу, чтобы вы мне сказали об этом.
– А почему мы увидим вскопанную землю? – подала голос девушка, которая минуту назад улыбалась.
Координатор на какое-то время замолчал, но ему пришлось быстро сообразить, как ответить команде.
– Потому что есть информация, что такое может произойти. Это будет очень хорошо, если вы её не найдёте. Но можете и найти. Ваша группа, – указал он на девушку, а затем на карту, – Чешет первый, второй квадраты. Я с вами на связи. Ваша группа, пятая тройка. – На секунду он возвращается к девушке и напоминает ей: – Вы четвёртая тройка. – И снова переключается на последнюю группу. – Вы возьмите пока третий и четвёртый квадрат. Людей нет, я надеюсь, что мы или ничего не найдём, или найдём в первых же четырёх. Всё, работаем?
Сам Константин отвернулся от лиц отряда на карту, где был размечен Ленинский лес. Согласно карте, он располагался сразу за коротким рядом домов, которые были подписаны указателем – ул. Пирогова.
Комната. Жёлтый диванчик, гитара, шкаф для одежды, письменный стол, не-окно, за которым темно. Коля растеряно садится на кровати и замечает на своей ноге цепь, приковавшую его к стене в постели.
– А? – глупо протягивает парень. – Что за дерьмо? – он встаёт на ноги и крутится на месте, но тут же спотыкается и только неубедительно пытается смахнуть цепь.
– Эй! – злобно берётся он руками за кандалы, хочет снять их, но ничего не выходит. – Эй, вы обалдели!? Идите к чёрту! Вы нормальные!?
Претензии разлетаются в стороны и глухо падают, разбиваясь о бетонные стены.
– Эй! Паша! Это ты!? – оглядывается парень снова, и движения его становятся ещё более резкими – нарастает волнение.
Он пытается покинуть пределы, лимитированные цепью, хватает её и дёргает из стены, но ничего не происходит. Его движение сильное. Должно быть, на ладони останется болезненный след. Где ещё останется подобный? Парень снова огладывается себе за спину, вертится на одном месте и оборачивается снова. Разумного в его действиях мало, но он выбирает не сидеть на уготовленном месте. Выкрикивает ругательства, делает свой голос громче.
– Блин, мам! Эй, это чё такое!? – вновь его руки дёргают цепь, и вдруг будто Комната откликается.
Звучит сигнал,
