матерью двух девиц, младшая из которых решительно отказалась выговаривать по-русски звук «Ш».
Но вернемся к той свадьбе, воинство. Ключевой эпизод мы уже отметили…
XVII
…О чем трепалась риткина мама с двадцатипятилетним двоюродным племянником?
Юбиляр Герка был – даже по современным меркам – высокий мужик. А вот с сыном его Юркой случилось что-то странное. Говорили, что у него «не сработал гормон роста» – грешили на чрезмерные спортивные нагрузки в детстве. Абсолютно все остальное в юркином организме функционировало нормально. И только росточка он остался крохотного, детского почти.
Юрка всегда был симпатичный на морду, остроумный, характерологически легкий и дружелюбный мужик, душа компании, весельчак, родственный и теплый. Он неплохо соображал, имел образование, руки у него были приставлены как нужно. Девушки у него были, но… Тогда, весной семьдесят девятого, выпив на торжестве, он жаловался риткиной маме на это самое «но» – на неудачи в личной жизни. Очередная девица не захотела связать с Юркой свою судьбу. Его как раз призывали на офицерскую службу на полтора года. Как же ему не хотелось ехать одному к черту на рога!
Обо всем этом Ритка и Лев Петрович узнали по дороге назад, в Питер. Ритка отсыпалась на заднем сиденье, слушая вполуха разговор родителей. Мама качала головой, папа цокал языком. Лохматая Ритка внезапно села на сиденье и влезла в разговор.
– Мама, – сказала девочка, – Да ведь у нас же есть невеста!
Родители неохотно прервались.
– Это кто же это? – снисходительно спросила мама.
– Так Зойка же!
– Здрас-с-с-те, – фыркнула Елена Семеновна, – нашла невесту. Она же старая!
– Старая? – удивилась Ритка. – Юрке сколько? скоро двадцать шесть? А ей сколько?
– Тридцать два, – неожиданно с сомнением в голосе сказала мама. – Лева? Ведь тридцать два? Старая же?
– Хм, – вдруг сказал Лев Петрович. – А маленькая собачка-то… всегда щенок? – и он засмеялся.
Зойкой звали дочку двоюродной сестры Льва Петровича – такую же риткину родственницу с папиной стороны, каким малорослый Юрка являлся со стороны маминой. Зойка была миниатюрная спокойная женщина, уж Ритка не знала, насколько миловидная с мужской точки зрения, но, безусловно, милая: тихая, доброжелательная, изящная, с большими печальными карими глазами. Несколько лет назад она потерпела катастрофу в личном плане, – впрочем, катастрофу предсказуемую, ибо герой ее романа был женат, – и с тех пор вела унылую, ничем не украшенную бухгалтерскую жизнь. Она не жаловалась, всегда была в неизменно ровном приветливом настроении, но ясно было, что часы часикают, а тридцать два года – там и тогда это был солидный для невесты возраст, уверенная заявка на звание старой девы.
Риткины родители, хоть и скептически настроенные, запомнили разговор в машине. И когда в мае Юрка – уже в офицерской форме, –
