предбаннике, удобно расположившись в мягких креслах. На покрытом белой скатертью столе пыхтел всамделишный самовар, и Палыч, на правах хозяина, наливал нам из него в большущие чашки крутой кипяток, разбавляя его своей знаменитой травяной заваркой с непередаваемым ароматом. А уж вкус этого напитка, я вам доложу… Амброзия рядом не стояла. По ту пору любили мы собираться по пятницам у Палыча в баньке и уж опосля, пропарившись как следует, распивать чай, неспешно ведя промеж собой степенные беседы.
– Да уж! – погружаясь в воспоминания, ответствует Палыч. – История тогда вышла презабавная. Рассказать, что ли?
– Внимаем тебя, Палыч.
– Жги!
– Публика у твоих ног. – загомонили мужики, предвкушая интересную историю. Палыч заслуженно слыл среди нас искусным рассказчиком.
…
– Ну так вот, приключилось это лет эдак десять тому назад. Все началось с одного необычного сновидения. Надо сказать, что привиделось оно мне с четверга на пятницу, что как известно, придает таким снам особый пророческий статус. Ну а этот еще, в отличие от прочих, что и не вспомнишь после пробуждения, остался в памяти до мельчайших подробностей.
Вижу, стало быть, я юношу, что стоит на лесной опушке и вроде бы я это, но наблюдаю себя как бы со стороны. Знаете, так происходит в компьютерных играх, вроде и управлять персонажем можешь, но не отождествляешь его с собой полностью. Вокруг ночь…. Нет, не так, НОЧЬ. Ночь достойная описания великих повелителей ямбов и хореев. Ночь, небосвод которой расцвечен миллиардами звезд – светлячков и полная луна, словно висящий в воздухе громадный апельсин. Вдалеке льется песня, именно льется. Такие песни выводят девицы в праздничных хороводах. Словно и не песня это вовсе, а древнее распевное заклинание.
Вдруг, щебечущими пташками, передо мной возникает стайка девушек. Одна краше другой. Не знаешь взгляд на ком остановить. Все в белых платьях, шитых хитрым цветным узором. Распущенные волосы прелестниц обрамляют огромные венки, сплетенные из диких трав и цветов.
Тут Палыч прервал свой рассказ, увидев глумливые улыбочки на лицах своих слушателей.
– А что? Мой сон, что хочу то и представляю. Ну так вот… – продолжил он, после того как внимание общественности было восстановлено.
Подходит одна из них ко мне и говорит:
– Здравствуй, Иванушка! Что же ты ходишь один в такую ночь? Отчего не весел? Али не люб тебе праздник Ивана Купала?
«Эге», – подумалось мне, – «да она меня хорошо знает».
– Айда с нами, Иванушка, будем через костер прыгать, хороводы водить, да на судьбу гадать. – сама смеется, словно колокольчик заливается.
А подружки, подпрыгивая от нетерпения, будто курицы на раскаленной сковородке, что цыгане на ярмарках по осени показывают, уже торопят ее:
– Маришка! Бежим уже, а то всех парней разберут!
«Значит, ее Маришкой зовут». – смекаю я.
– Идем же, Иванушка. Идем. – крепко взяв за руку, девушка тянет меня в направлении леса.
Вскоре мы оказываемся на дивной поляне, посреди которой пылает яркий костер. Девушки и юноши водят хоровод вокруг огня. Маришка обнимает меня за талию, крепко прижимаясь ко мне всем телом, так, что наши губы почти соприкасаются.
– И что, Палыч, нашла она у тебя талию? – намекая на пивной животик, не сдержался от комментария, один из слушателей.
– Завидуйте молча, господа. Кстати, талия в то время у меня была еще на месте. В общем, не перебивайте, если хотите конец истории услышать. На чем это я остановился?
– Ну, похоже, рассказывал ты, как Маришку тискал.
– Да, точно, стоим мы, значит, обнявшись, а она мне и говорит:
– Помнишь ли ты, Иванушка, что сватов обещал ко мне по осени прислать?
Ха, «помнишь». Милая, я и как звать-то тебя только что узнал. Молчу, пытаясь сойти за умного.
– Старики говорят, что если вместе прыгнуть через огонь, то у влюбленных все сладиться. Давай прыгнем, Иванушка. – чувствую горячее дыхание девушки на своем лице.
А пламя костра, меж тем, все разгорается и уже немного-немало достает до верхушек деревьев, окружающих поляну. Это что же, мне надо прыгать через это пекло. Да я сгорю к чертовой матери. Не, я еще не настолько нагрешил на этом свете. Однако уж поздно, девушка, крепко держа меня за руку, тянет к огню. Ноги, помимо моей воли, сами двигаются ей вслед. Все быстрее и быстрее. И вот, мы уже несемся к яркому пламени.
Прыжок… Но пламя не обжигает, что-то мягкое и теплое подхватывает нас, вздымая вверх, вознося по спирали все выше и выше. Вон и деревню нашу уже видно. Вглядываюсь вдаль. И все как будто приближается, и уже отчетливо виден родительский дом. Рядом с
