кот. – Помнишь, к Лехе приходила девочка Марина и принесла с собой какаду? И та скотина мне на спину приземлилась?
Пузя не смог удержаться от хохота. Лапушке тогда было всего десять месяцев. Попугай схватил его за бока и попробовал приподнять в воздух. Лапушка обмер от ужаса, а какаду закричал: “Обжорка, обжорка! Хватит столько есть!” – и отпустил его.
– Так вот, осьминариус впился в меня даже не так сильно, как тот проклятый попугай! Меня больше волнует вопрос, как теперь отмываться?
О, каким презрением был преисполнен голос Лапушки, когда тот произносил породу пернатого…
– Хорошо, что ты так легко отделался. Пошли дальше.
Медведь заприметил вдали движение. Если зрение его не обманывало, три похожие на альбатросов птицы спустились почти к самой траве и… И…
Когда пираты подошли поближе, они поняли, что пернатые дразнили осьминариусов. Они пролетали над самыми верхушками травы, едва не задевая ее кончиками крыльев. Спруты пытались ухватить птиц щупальцами, но каждый раз им не хватало буквально нескольких сантиметров.
Один из осьминариусов совершил неверное движение – и птица схватила его клювом! И подняла в воздух! И потянула к облакам!
– Все на кого-то охотятся, – пробурчал Лапушка. – Интересно, птицы тоже зарабатывают очки, как и мы? Или они обитатели местной экосистемы?
Два других “альбатроса” взмыли в небо вслед за сородичем. Пузя преспокойно позаимствовал у Лапушки пистолет и расстрелял двух спрутов в траве почти в упор.
“7” – показала линза. Где-то рядом должен был быть еще один спрут, но он пропал.
– Как он смог так незаметно уползти? Я его точно видел, – вслух изумился медведь. И тут же вспомнил одну важную деталь, которая совсем вылетела у него из головы: осьминоги умеют менять цвет и сливаться с окружающей обстановкой! – Кот, стой! Не шевелись!
Поздно. Лапушка уже сделал два шага в сторону – и наступил ровно на макушку осьминариусу. Спрут обхватил переднюю лапу кота всеми щупальцами и вгрызся в нее.
– Ааа! Ааа! У него зубы что ли есть? Или крючки? Ай, ай, ай!
Кот топал лапой по земле, но на спрута это не действовало. Он вполне мог противостоять такому давлению и ударной силе. Симпатичная мордочка Лапушка исказилась до неузнаваемости.
– Я его с тебя срежу! – Пузя всхлипнул от волнения. – Извини, если вдруг задену тебя!
– Ага… Валяй… Аааа! А! Аааа!
Голова хитрого спрута расплющилась, как блин. Она слишком плотно прилегала к пяточке Лапушки. Чтобы обезвредить осьминариуса, Пузе пришлось поцарапать нежную лапку друга. И это был еще не финал.
Энергожидкость вытекла из головы спрута, но его конечности продолжали впиваться в кошачью плоть. По лапе текли струйки крови. Лапушка скулил на монотонной высокой ноте.
– Сейчас, сейчас! Я их сейчас по одной срежу…
– Ты меня покалечишь! Уйди! Нет, не уходи! Я хочу домой! – надо отдать должное Лапушке: даже при таких страданиях он
