вывести в другие миры. Но ими еще нужно уметь пользоваться. Говорят, переходы по парадоксам крайне опасны и по зубам не каждому. А под силу, к примеру, таким великим существам как энергоформы. Что плавно подводит нас к мысли об их мифичности. Куда же он рванет, что будет делать? Смешно и думать о том, что Идунн попытается попасть на земной космодром – ну куда можно с него улететь, на Луну? В лучшем случае на Марс, но никак не за пределы Солнечной Системы.
Я ломала голову, пытаясь найти хоть какую-то зацепку. Впрочем, возможно, точно так же ломал голову и Идунн, и это было бы прекрасно. Застряв здесь, он дает возможность найти его хотя бы по теории вероятности – пусть и очень маловероятной. А если он смоется в Систему – где его искать? Там миллионы обитаемых планет. Что ж, если он здесь, где-то рядом, как его искать на этой планете? Скажем прямо, шансов практически нет. Хотя на этот счет у меня была пара соображений. Допустим, внешне мы можем быть очень похожи, но жители Большой Системы достаточно сильно отличаются от землян несмотря на это. Это люди, жившие в других – значительно отличающихся условиях, взаимодействовавшие с другими разумными видами. У них другая психология, другое отношение к жизни, совершенно иные отношения с окружающими. Но это все тоже так себе приметы, просто ничего другого я пока придумать не могу.
Тут я села, схватившись за левое плечо. Вот же я пень березовый! Дуб сосновый! Метка! Такая же как у меня! Варварски выжженое клеймо, которым скорпиониды метят своих рабов. Я взглянула на плечо: огромный волдырь, окруженный красным кольцом воспаления. Надеюсь, я не занесла туда заразу, пока плюхалась в грязной речке? Я потрогала кожу кончиками пальцев и скривилась – больно! Прошли лишь сутки с того момента, как мне поставили R-тату. Сколько мне там обещали до заживления, двадцать дней? Или тридцать? В любом случае много.
Я оторвала от подола футболки широкую полосу и бережно перевязала обожженное место. Ублюдочные скорпиониды! Вот же люмпенская раса! Однако солнце уже садится, нужно выбираться отсюда и найти место хоть сколько-то пригодное для ночевки. Не говоря уже о том, что жрать хочется невыносимо. Зато воды я напилась на месяц вперед, это уж точно.
Я продралась сквозь ивняк, затем через жирную высоченную крапиву, обмотав предварительно руки лопухами. Затем пошли бурьяны, в которых то там, то сям валялись обломки гнилых досок и обломанные куски бетона. Что ж, рядом есть цивилизация, скорее всего – какая-нибудь деревня. Впервые в жизни свинство людей не расстраивало меня, а радовало и давало надежду. Поднявшись на самый верх, я уткнулась в бетонную стену, сильно перекошенную и местами раскрошившуюся. В одном месте плита наклонилась, лопнула пополам и часть ее лежала на земле, здесь я и пробралась на другую сторону забора. В душе я надеялась, что это заброшенный детский лагерь или какое-нибудь производство, приказавшее долго жить.
Территория со стороны реки была забита бурьяном, пробравшись сквозь
