style="font-size:15px;"> Саша томно подтянула рукой столик с креветками на шпажках, лобстером и прочими морскими гадами, приготовленными лучшими поварами.
Выгнулась.
– Чего больше хочешь? Меня или ужин?
Горский хотел сказать: «Женщину». Но все же выдохнул:
– Тебя…
Саша улыбнулась с предвкушением.
Приподняла юбочку кружевного розового пеньюара, демонстрируя минимальное белье.
А затем начала снимать его.
Горский сбросил одежду, словно переодевался в пожарной охране. Рванул к любовнице в полной боевой готовности.
Трусики и бюстгальтер затрещали, когда Горский принялся снимать их.
– Осторожней… мачо… Порвешь мой любимый комплект… А он стоит как шесть наших обедов…
Горский позволил Саше самой избавиться от одежды.
На предварительные ласки его уже не хватало. Только «жарить» как выражались некоторые его знакомые. И вот сейчас только Влад понял смысл этого слова.
Жарить женщину.
Именно этого он и жаждал.
Короткий поцелуй, втянутые в рот соски… Саша застонала, выгнулась, запустила пальцы в волосы Горского. Запах ее духов с ароматом роз растворился в дымке воспоминаний. Горский чувствовал запах дегтярного мыла, который исходил от Жасмин.
Почему-то вдруг отчетливо увидел ее нежное плечо, гладкую кожу, на которой выводил рисунок. Прикрыв глаза, вообразил, как целует ее медленно и спокойно вздымающуюся грудь и в паху чувствительно заныло. Горский схватил Сашу и фактически надел на себя.
Быстро задвигался, глядя не на любовницу, а за ее плечо.
Воображение играло с ним злую шутку.
Горский не хотел думать о Жасмин. Представлять ее на месте Саши. Чувствовать ее, именно ее, а не любовницу.
Но ничего не мог с собой поделать.
Он снова слышал запах Жасмин, будто тот въелся в тело, пропитал насквозь, уже и не выветришь. Ощущал нежность и бархатистость кожи любительницы татушек, а вовсе не Саши. Кожа Саши была горячей, упругой и чуть бархатистой. Кожа Жасмин – прохладной и глянцевой. Именно это сейчас и чувствовал Горский.
Словно его организм нарочно обманывался, чтобы избавиться от неудовлетворенности.
И это еще как помогало.
Горский излился несколько раз.
Саша обняла его ногами и шепнула на ухо:
– Ты сумасшедший любовник. Обожаю тебя, Влад… А сегодня ты просто дикарь. Я бы даже сказала – неандерталец. Поэтому я всегда хочу тебя, Горский…
Влад медленно выдохнул, перевернулся, глядя в потолок, и произнес, не думая ни о чем, кроме того облегчения, которое сейчас испытывал. Скорее, наверное, даже избавления.
– Я хотел тебя как сумасшедший, Жасмин…
Жасмин
Если бы кто-то спросил, что я ненавижу в праздновании своих Дней Рождений, я бы перечислила все, что случилось в субботу.
