в страхе за окружающих.
– Что ВЫ натворили! Ты понимаешь, что сейчас будет?! – отходил Уэйн подальше от чёрных шипов, что росли на глазах.
– Я не виновата, что Рип сбежал.
– Виновата!
– Да какая уже разница! Прекрати или станет хуже!
– Что происходит? Что случилось с комнатой? Успокойтесь! Всё в порядке! Что вы так взбесились? Ребят… – недоумевал Ёршик.
– Это Комната Дураков! Она запирает тебя в ловушку, если соблюдены условия и ею придуманные правила! Если выполнить условия и разгадать её загадку, она отпустит тебя, а если нет… это ловушка. – гневно разъяснял Уэйн и смотрел на Ёршика, словно он был причиной всех бед.
– Что за загадка?
– Без понятия, но время тут бежит быстрее, посмотри! Мэри достань часы. Что ты стоишь! Только не говори, что ты их посеяла где-нибудь!
Мэри спохватилась, высунула из разреза платья край ноги, к которой был пристёгнут кожаный ремень с часами. Те неслись с бешеной скоростью, и секундная стрелка то и дело, что наматывала круг за кругом.
Мощный удар. Позади них в стороне, где были две двери, раздался мощный толчок, что ударной волной прошёлся по полу. Он переломал дерево, покрыл пол трещинами и опрокинул стоящих. Удар был таким резким и сильным, что гвозди полетали из пола и исцарапали им руки и ноги. Двери позади них начали прямо на глазах меняется местами. Они словно видения перемешивались так, что понять какая дверь была изначально проходом, о котором говорила Оливия, по итогу было просто невозможно.
Сквозь двери, как сквозь воду, вынырнули двое туловищ. Из глазниц и ноздрей их голов высунулись пальцы рук, что чуть ли не разорвали их лица пополам. Сами головы были слепы, а их рты были зашиты. Они извивались словно внутри них были руки от кистей до плеча, как в тряпичных куклах, чьи высунувшиеся пальцы теперь сомкнулись на лицах, удерживая их, чтобы те не дёргались. Растягивая сцепленные рты, они могли лишь выть и издавать рвущиеся звуки, умывая себя чёрной жидкостью дверей. Не уж то это были когда-то одни из… очутившихся тут?..
Посередине между дверьми, в стене появился маленький венистый чёрный глаз, что осмотрев каждого, хитро прищурившись, закатился обратно. Пол как будто бы таял и становился жидким, и все трое медленно начали тонуть в вязкой синей жиже, что постепенно лезла на них. По середине образовалось что-то наподобие губ, из-за которых высунулся шершавый язык. Он поднялся из недр, как лоза хищного инопланетного растения, и стал ощупывать каждого из сидящих.
Скользкий, бугристый жгут любил проскальзывать под подбородком и гладить исподтишка по спине или животу. Подобно огромному щупальцу, он оценивал добычу. Язык скользнул обратно, а рот пола широко раскрылся. Его глотка начала вращаться тысячами деревянных остриёв с горящим жерлом на дне. Из его недр вырвался лязг режущий слух, проникающий ледяными иглами в душу:
В одной из дверей выход,
Другой из дверей будешь рад,
