По крайней мере, он такого не помнит. Его буквально трясло от возбуждения. Он попытался сосредоточиться на работе, но все мысли вращались вокруг эрекции и безудержного зуда в паху, и каждый раз, когда он отрывал взгляд от бумаг, ему виделся пушистый кустик между ног Мэри, и его язык словно вновь прикасался к ее ягодицам или к напрягшемуся соску, и Гарри ерзал на стуле, а когда стало понятно, что терпеть больше нет сил, виновато огляделся по сторонам и опять побежал в туалет – мастурбировать. Когда все завершилось, он снова уселся на унитаз, прямо так, со штанами, спущенными до лодыжек, и еще долго сидел, свесив голову, сглатывал едкую горькую рвоту, подступавшую к горлу, и пытался вспомнить, когда он в последний раз гонял лысого, но вспомнить не смог. Его щеки пылали от стыда и раскаяния, и он озадаченно тряс головой, не понимая, что с ним происходит.
Ладно, хрен с ним. Он встал и оделся, вымыл руки, снова умылся холодной водой и пошел на обед.
Он потерялся, растворился и мыслями и ощущениями в толпах на улицах и в магазинах, затем зашел в кафетерий, съел сэндвич и снова нырнул в толпу. Он постоянно поглядывал на часы, чтобы вернуться в контору минут на пять-десять пораньше.
По возвращении с обеденного перерыва он себя чувствовал растерянным и утомленным, но теперь ему не приходилось сражаться с наплывом незнакомых, пугающих ощущений, и он все-таки смог сосредоточиться на работе. В середине второй половины дня Луиза вручила ему распечатки, и он с головой погрузился в проект и даже слегка удивился – приятно удивился, – когда ровно в пять Луиза похлопала его по плечу и сказала, что пора домой.
Уже? Ого, как летит время!
Да, особенно если зарыться в работу, как ты сегодня. Знаешь, Гарри, она придвинулась чуть ближе, ты очень нравишься мистеру Уэнтворту. Он считает, что ты самый лучший и самый многообещающий из всех молодых управленцев.
Спасибо, Луиза, сказал он с искренней благодарностью, скромно потупившись. Это приятно.
Я просто подумала, что надо тебе сказать, она улыбнулась. До свидания, Гарри. До завтра.
Гарри сложил все бумаги в аккуратную стопку и направился к выходу. К метро он шагал пружинистой легкой походкой. Даже не верилось, что еще вчера, целую жизнь назад, он уныло плелся к автобусной остановке, еле передвигая ноги. Причиной нынешней легкости было, как можно понять, несказанное облегчение – он уже получил нагоняй от мистера Уэнтворта, а значит, самое страшное позади, – да и выговор, вопреки ожиданиям, оказался не таким уж и строгим. И, конечно же, замечание Луизы тоже подняло ему настроение. Но облегчение, на самом деле, было вторичным по отношению к радостному волнению, что придавало упругости его походке и четкой ясности – мыслям.
Луиза верно подметила насчет «зарыться в работу». И оно помогло. В конце концов сосредоточенность на работе прогнала сбивчивые посторонние мысли и захватила его целиком, и он уже снова был Гарри Уайтом – способным и весьма перспективным молодым
