я забыла, что во всем мире, кроме США, используется метрическая система.
– По-моему, это пять футов одиннадцать дюймов? – хмурится Джеву.
– Ты это сейчас в голове посчитал?
Он пожимает плечами.
– А какой у тебя?
– Пять и шесть. Не знаю, сколько это в сантиметрах.
Он коротко кивает. На сенсорной панели раз за разом проигрывается реклама фотокабинки с улыбающимися людьми – по двое, по трое, изредка в одиночку.
Джеву поправляет перевязь с гипсом, делая ее чуть покороче.
– Как ты сломал руку? – интересуюсь я.
– Случайно.
– А раньше что-нибудь ломал?
– Однажды, еще в детстве. – Он оставляет повязку в покое и поднимает на меня взгляд. – А ты?
– Нет, – отрезаю я, прекрасно отдавая себе отчет, что для виолончелистки сломать руку было бы равносильно концу света. – Тебе больно?
– Не так сильно, как в первый раз.
Приходится прикусить губу, чтобы не завалить его новыми вопросами: Джеву явно не стремится раскрывать подробности своей жизни. И все же мне интересно почему? Почему в этот раз ему не так больно, как в прошлый? Потому что перелом в другом месте? Или он просто понимал чего ожидать, раз подобное уже случалось?
Я хочу узнать больше. Что это был за несчастный случай? Уж не из-за него ли Джеву приходится убегать?
Сейчас мы куда ближе, чем были в караоке-баре и на фестивале, и я могу разглядеть его как следует. Кожа выглядит даже слишком идеальной – может, это благодаря косметике? Глубокая тень подчеркивает красивую форму глаз, а губы красные-красные…
Либо это блеск, либо Джеву целовался с кем-то, кто таким пользуется. Даже не знаю, что выбрать.
Хотя нет, вру: я не хочу, чтобы он целовался с кем-либо еще.
Я наклоняюсь ближе, цепляясь за его плечо. В ответ он меняет позу, чтобы нам было удобнее, и скользит здоровой рукой по моей спине. Наши лица так близко, что я чувствую его дыхание на своих губах.
Вдруг снаружи раздается громкий стук в стену кабинки.
– Э-э-эй! Вы закончили? Мы тоже хотим сделать фото!
Я отскакиваю на другой конец фотобудки, что, впрочем, не такое уж достижение, учитывая ее размеры.
– Школьницы, – пытаясь отдышаться, роняю я – для студентов у них слишком высокие голоса – и тянусь, чтобы отдернуть шторку.
– Подожди…
Я оборачиваюсь.
Джеву указывает взглядом на сенсорный экран.
– Может, сфотографируемся?
Я медленно сажусь обратно.
– Конечно.
Мысли путаются, поэтому я просто нажимаю на пару каких-то кнопок, и автомат делает четыре быстрых снимка один за другим. На первых двух я выгляжу испуганной, как олень в свете фар, но на остальных успеваю улыбнуться. Затем на экране появляется предложение добавить рамку или другие эффекты, но я
