style="font-size:15px;"> Через пятьсот метров навигатор советует повернуть направо, и мы съезжаем с главной дороги, углубляясь в паутину узких улочек с небольшими многоквартирными домами. Машина останавливается перед старым зданием с бакалейным магазинчиком на первом этаже, прямо напротив цветочной лавки и крошечного кафе. Мама расплачивается, и мы оставляем большую часть багажа на улице, взяв с собой только мою виолончель и пару сумок.
Мама молчит, что довольно странно, учитывая, как оживленно она болтала с водителем. Позвонив в дверь, она складывает руки на груди и нервно стискивает локти ладонями. Мама не видела бабушку с тех пор, как приезжала в Сеул на свадьбу почти семь лет назад вместе с отцом.
Дверь открывается.
Не знаю, чего я ожидала от встречи с бабушкой на самом деле. Бабушка и дедушка по папиной линии очень похожи на него – они милые и веселые, к тому же не прочь выпить чего покрепче.
У мамы были напряженные отношения с ее матерью, но я считала, будто дело в большом расстоянии и в маминой, э-э-э, личности: она проявляет эмоции только в случаях, когда что-то идет нам на пользу. Лишь рядом с отцом она вела себя иначе.
Если бы меня спросили, какой я представляла бабушку, я бы описала кого-то, похожего на маму, – властную, внушительную и исключительно рациональную женщину.
– Суджон-а! – восклицает бабушка, обращаясь к маме по ее корейскому имени, и заключает в объятия, заставляя напряженно застыть. Она такая маленькая, что ей приходится стоять на носочках прямо в домашних тапочках.
Бабушка выглядит милейшим человеком на свете.
– Заходите-заходите! – подгоняет она нас, отпихивая ногой обувь, которая стройными рядами стоит у порога.
– А ты, должно быть, Дженни. – Бабушка хватает меня за руки. Ладони у нее теплые и мягкие. – Ты такая красавица!
Меня захлестывает волной тепла, потому что еще никто мне такого не говорил, а ее слова звучат искренне.
– Сколько тебе лет?
– Мне семнадцать.
– Омма[22], – обращается к ней мама, – наши вещи все еще снаружи.
– Я позвоню хозяину дома, он живет этажом ниже. Он все принесет, – заверяет бабушка и добавляет, обращаясь ко мне: – Он всегда помогает мне с продуктами.
Для бабушки она выглядит молодо, но это логично: когда я родилась, мама тоже была совсем юной. У бабушки короткие волосы с перманентной завивкой, в которых пробиваются седые пряди, и доброе, жизнерадостное выражение лица. А когда она улыбается, в уголках глаз собираются очаровательные морщинки.
Все это время мы разговариваем по-корейски, поэтому во мне просыпается благодарность маме за то, что не позволила мне бросить занятия родным языком во втором классе.
– Не стоит, омма, – возражает мама, – Дженни сильная.
Она кивает мне, и я выбегаю на улицу, чтобы забрать чемоданы, пока она распаковывает сумку в единственной
