собой.
– Ну, – сказал он, – ты не хочешь спросить меня, как все прошло? – Он прикурил сигарету, затем поднял глаза и, нахмурившись, выбросил зажженную спичку в окно. – Что ты стоишь и держишь эту собачью корзинку? Поставь ее куда-нибудь.
Я не послушалась его. Вместо этого спросила:
– Что происходит?
– Что ты имеешь в виду?
Я поняла, что все эти его сердечность, веселость и видимая беспечность были просто частью большого блефа.
– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Я говорю о Линде.
– А что Линда? Она тебе нравится, разве нет?
– Конечно, нравится, но речь не об этом. Что она здесь делает?
– Я попросил ее поехать со мной.
– О господи! Со всей этой кучей барахла? И как долго она здесь пробудет?
– Ну… – отец сделал неопределенный жест. – Столько, сколько захочет.
– У нее разве нет работы?
– О, она ее бросила. – Отец походкой хищника отправился на кухню за банкой пива. Я услышала, как открылась и снова захлопнулась дверца холодильника. – Она начала уставать от Лос-Анджелеса так же, как и я когда-то. Поэтому я подумал: а почему бы и нет? – Он снова появился в двери кухни с открытой банкой пива в руке. – Я едва успел озвучить ей свое предложение, как она сразу же нашла желающих арендовать ее дом вместе с горничной, собрала вещи и приготовилась к отъезду. – Отец опять нахмурился. – Джейн, что ты вцепилась в эту собачью корзинку? Она тебе так полюбилась?
Продолжая игнорировать его вопросы, я глухо повторила:
– Так сколько она здесь пробудет?
– Ну, столько же, сколько и мы. Я не знаю. До весны, возможно.
– Но тут нет места, – сказала я.
– Конечно же есть. И чей это вообще дом?
Отец опорожнил банку с пивом, ловко метнул ее в мусорную корзину через всю кухню и вышел на улицу за следующей партией багажа. На этот раз он отнес чемоданы в свою спальню. Я положила корзинку Митци и последовала за ним. С кроватью, чемоданами и нами двумя в комнате совсем не оставалось места.
– Где она будет спать? – спросила я.
– А ты как думаешь? – Отец сел на гигантскую монструозную постель, и пружины жалобно скрипнули. – Прямо здесь.
Я не знала, что сказать. Я просто смотрела на него и молчала. Такого не случалось никогда, никогда прежде. Я задавалась вопросом, не выжил ли он из ума.
Наверное, выражение моего лица говорило само за себя, потому что отец вдруг принял раскаивающийся вид и взял меня за руки:
– Джейни, ну не надо так. Ты уже не ребенок, и мне не нужно притворяться. Тебе нравится Линда, я не привез бы ее сюда, если бы не знал, что она тебе нравится. И она составит тебе компанию, ведь мне приходится оставлять тебя одну так часто… О, перестань хмуриться, иди лучше приготовь кофе.
Я высвободила руки.
– У
