ушниками… когда ж дойдет до этой дурной головы, что не время сейчас для тупых прогулок одной!? Подождала б нас! Дура. Как всегда: все должно быть только так, как она хочет. Я чувствовал, конечно, что к ней мама и папа относились лучше, но не думал, что эта избалованность дорастет и до двадцати лет.
«Дамба не поспевает за нагрузкой. Нева поднимается на критический уровень. В Ленинградской области начались перебои с электричеством», – информировала ведущая модельной внешности.
Я стоял на балконе, вдыхая душный летний воздух, который чуть ли не обжигал. Небо пряталось за редкие ватные облака. Во дворе перекликались галки и дребезжали машины. Для меня стало привычным видеть представителей местного управления с техникой для дорожных работ. Службы сооружали дренажи и ставили хлипкие платформы для ходьбы, кроша и без того хилые дороги. Над нашим домом пролетела пара вертолетов.
Мы нечасто ругались, несмотря на сложный характер моей сестры – Любы. Когда у нее нет настроения, она из милой мурлычущей кошки превращается в змею. А я еще и дед! Ну что за ослиха-то? Столько матных обзывательств я от нее редко слышал. Видно, что долго копила. В прошлый раз мы так ругались, когда спорили, что делать с керосинкой нашего отца.
От злости отвлекли прохладные руки моей девушки. Пальцы прошлись по моей спине и сомкнулись на животе. Только Ингалина была ложкой меда в сегодняшней бочке дегтя. Ее щека прикоснулась к моему правому плечу.
– Витя, не мучай себя, ты не виноват. Все люди ссорятся. Просто Люба не любит, когда ей командуют. Помиритесь…
Мой взгляд все также был опущен на улицу во двор, откуда Люба выбежала несколько минут назад.
За моей спиной стояла низенькая темноволосая девица. Её бурые узковатые глаза игриво пробежались по моему лицу. Приоткрытый рот всегда выдавал сочувствие.
– Пойдем, доешь, – сказала Ингалина, поглаживая мои щеки.
Глава 2. К эпицентру беды
Мы жили втроем. Это была наша с сестрой квартира, которая досталась нам от родителей. На второй год наших с Ингой отношений я предложил ей жить вместе. Любаня была не против и даже рада, что у меня появилась пассия. У них сразу нашелся общий язык.
Завтрак выглядел аппетитно, но ссора даже желание поесть отбила. Стоя с девушкой на балконе, я почти отошел от мучительной тоски, а теперь это неприятное ощущение снова вернулось. И даже солнечные лучи не поднимали мне настроения. Солнца за лето было навалом, и это уже вошло в привычку.
– А ты сегодня собираешься куда-нибудь? – невзначай спросил я, желая разбавить молчание.
– Нет, Вить, я побаиваюсь.
«Вот умница», – подумал я.
– С Катькой созванивалась сегодня. Она на втором живет, а вода, говорит, уже почти к двери подъезда добралась.
– Она же на окраине живет!
– Поэтому и боюсь. Если это правда наводнение, что мы делать будем?
– Не бойся, не только мы сейчас в такой ситуации, – сказал я, соблазняясь остывающим завтраком. – Справимся. Кругом МЧС. Нам помогут. Даже если и не помогут, ничего не бойся.
Инга кивнула, перебирая руками кудри. Чтобы избежать неловкости в разговоре, она часто прятала взгляд и посматривала в телевизор, по которому вести о глобальном наводнении затмили даже политические сводки.
– Мы вот сидим дома, а люди наверняка закупаются. Помнишь, Ин, в воскресенье пошли с тобой в магазин – а гречки нет. Разобрали всю.
– Поняла! Запасаемся гречкой! – захихикала Ингалина. Она понимала, к чему я клоню, но захотела смягчить обстановку. – Еще по пути зайдем в банк, снимем деньги с карты, мало ли что.
День летел незаметно. Мы успели вернуться из магазина с огромными баулами, а Люба так и не объявилась. Обычно обиженная сидит у себя в комнате, а на утро целует, разговаривает, смеется, будто ничего и не было. Гулена, блин, хренова. Засранка. Злюба. Она не любит, когда так ее называют.
Находиться дома стало невыносимо. Все напоминало о колкой тяжелой ссоре. Я, несмотря на свою утреннюю позицию, повел Ингу на высотку. Здание проектных организаций на центральной площади – это самое высокое здание нашего маленького городка. Хотелось увидеть мой любимый Архангельск и разведать обстановку.
Из города начали массово уезжать. Многие машины, стоявшие в нашем дворе, исчезли. Обстановка в Архангельске накалялась. Уровень воды на улице уже не первый день был такой, что оставлял волны от колес и мог промочить ботинки. Главное, уровень удавалось сдерживать благодаря дамбе. Пешие шагали по сооруженным плавучим понтонам, которые поскупились протянуть к подъездам. Сооруженные планки держались на тросах и воздушных подушках, однако так перемещаться было непривычно. Архангельск превращался в территорию с полосой препятствий.
Служебные
