нищий оборванец.
Странно, конечно, при ближайшем рассмотрении лохмотья старика выглядели невероятно чистыми, и пахло от убогого очень необычно – дорогой ванилью. Да и шел он туда, куда такому, как он, и смотреть-то не следовало, не то что держать путь. Все это вкупе представлялось чем-то ненормальным, противоестественным. Здесь явно было что-то не так, очень не так.
Почему-то в дрожь бросало от одного только вида этой ковыляющей развалины. Почти осязаемо виделось, как вслед за субтильными, костлявыми плечами этого старика по ухоженной элитной улице невидимыми клубами накатывает холодный, кладбищенский морок, сотканный из тоски и безысходности.
Пожалуй, если бы тут в данную минуту находился эмпат или какой другой разумный с развитым восприятием, он бежал бы отсюда без оглядки и раздумий. А уж тот, кто смог бы опознать этого уверенно хромающего парию с мертвецки бледным лицом, глазами замороженной рыбы и синюшными ниточками губ, и вовсе, не задумываясь, воспользовался бы дорогущим портальным свитком, дабы поскорей убраться куда подальше от этого несчастного места.
Перед невероятной красоты коваными ажурными вратами центрального парка клана «Багровые вороны» стояли четыре здоровяка-охранника, неприступные на вид боевые башни. Двухметровые, в блестящих доспехах из голубой стали, при массивных секирах, явно вышедших из мастерских подгорного народа. Весь комплект парадной амуниции стражников смотрелся не только невероятно богато и непоколебимо мощно, но и, как ни странно, функционально.
– Эй, шваль! Что тебе здесь понадобилось? – прогремел один из стражников, шумно лязгнув доспехами, шагнул вперед, предупредительно приподняв боевую секиру.
– А ну давай-ка, да побыстрей, двигай отсюда, грязь убогая, пока в канализацию навсегда не смыли, – с явным пренебрежением басом прогремел еще один из громил, присоединяясь к своему собрату, идеально повторяя движения предыдущего стражника.
Побирушка-нищенка даже не вздрогнул и не прекратил своего дерганого движения. Он лишь по-старчески откашлялся и тоненьким, скрипучим, срывающимся на фальцет голоском ответил грозным стражникам:
– О-о-о, уважаемые, такой, как я, швали здесь ничего не надобно, совсем ничего, кроме жизней ваших. Хотя?
При этом старческом сомнении и гримасе деменции раздался треск, словно парус порвался. Убогого старика-калеку мгновенно укутала плотная пелена тумана и тут же словно взорвалась, разлетаясь в клочья. Вместе с этими рваными обрывками то ли тумана, то ли мглы к стражникам вдруг понеслись тонкие темные спицы…
Со стороны, если посмотреть на происходящее глазами эксперта по магии, представлялось возможным увидеть эталонное исполнение связки из двух заклинаний. Создавалось такое впечатление, что обычное заклинание «Малый полог тишины» и очень редкое «Булавки злого энтомолога» были реализованы буквально мгновенно и, что еще более удивительно, одновременно. А вот и результат работы архимагистра-некроманта. На мостовую подле ворот грохнулись четыре прекрасные алебарды. Мощные же тела стражников теперь смотрелись неестественно, даже как-то невероятно хрупко. Будто и в самом деле их, словно бронированных жуков-переростков, тонкими черными булавками пришпилили к какой-то невидимой стене. Тончайшие черные магические спицы в метр длиной влегкую прошили их насквозь, совершенно игнорируя хваленую сталь, будто ее и вовсе не было. Крови мало, разве что по несколько капель выделилось в месте пробоя. Двигаться или кричать обреченные не могли, только сипеть от натуги, пытаясь дотянуться до рожков, дабы подать сигнал тревоги.
Зато старичок все так же шаркал кривыми ногами, ехидно бурча в бороду:
– Ну, вот и нет стражи на вратах, небесные воины, небесные воины, непобедимые паладины Траска, шутихи вы ребячьи против меня.
Наконец хромец доковылял до стражников, скривился в ужасающей ухмылке и, тщательно смочив палец в выступившей крови, с причмокиванием и явным удовольствием попробовал ее на вкус.
– М-м-м. Отличный, просто отличный материал, темной прядильщице явно понравится.
– Тоже хочу, хочу, хочу, – тонким, гадким, капризным голосом запищало что-то из-под одежды некроманта.
Старик ухмыльнулся, еще раз попробовал кровь и вдруг как рявкнет, с силой ударив себя по груди.
Там, под рубищем архимагистра, что-то взвизгнуло, зашевелилось и, плаксиво хныкая, стало выбираться наружу. Поначалу могло показаться, что это какой-то коричневый живой корень или насекомое на привязи, болтающееся, словно кулон, на шее некроманта. Однако при ближайшем рассмотрении становилось очевидно, что это миниатюрная сморщенная мумия голой девушки в рабском ошейнике.
– Гнуся! Некрик1 ты сучий! Да я тебя тонкими дольками нашинкую и сожру на ужин, совсем распустилась, мразь мелкая. Ты зачем опять лезешь в драку? Сколько можно повторять, бижутерия ты моя убогая, не лезь в бой,
Некрик (невероятно редкий и самый дорогостоящий фамильяр некромантов). Создается путем многолетних ужасающих трансформаций и ритуалов из молодых одаренных магов. Постепенно превращая их в сморщенную небольшую мумию-куклу, больше похожую на живой корень, полностью подчиненную хозяину, размером не более десяти сантиметров. Но в полной мере обладающую магическими способностями и талантами. Может служить как боевая единица и как мощный накопитель маны. Некроманты считают, что это самый полезный в мире паразит, поддерживающий тело носителя в идеальном состоянии с заметной степенью омоложения. Живет за счет кожных выделений хозяина, лакомство – кровь. Обычно носится как большой кулон на шее под одеждой некроманта.
