Ларсена. С тех пор с Мэтью я виделась только на каникулах, когда возвращалась под крышу родного дома.
«Под крышу родного дома…». Только крыша и осталась – родным это место перестало быть навсегда.
– Пойду собирать вещи? – спросила я и сделала книксен.
– Вы не осведомились о причине,– директриса отложила перо и потянулась к конверту, лежащему на столе.
Подушечки пальцев медленно обвели сорванную сургучную печать.
– Я не вправе оспаривать ваше решение.
– Надо же… Какая покорность! Меня вам не обдурить, мисс Лоури. Вам здесь не нравится?
Вопрос застал врасплох.
– Скажем так… Меня не устраивают методы обучения некоторых преподавателей. Особенно мадам Вэйринг.
– Олимпия… действительно иногда бывает слишком сурова с воспитанницами,– задумчиво проговорила директриса.
– В её случае, это не что иное, как злоупотребление собственным положением,– резко ответила я, ничуть не жалея о внезапно нахлынувшем порыве откровенности.– Если и дальше будете закрывать глаза на её «методы», лишитесь большей части своих подопечных.
– Я подумаю над вашими словами, мисс Лоури.
– Если мы закончили, я, с вашего позволения, отправлюсь собирать вещи,– снова книксен.
– Ещё кое-что, мисс Лоури, – остановили меня в дверях.– Ваше исключение отнюдь не заслуга мадам Вэйринг, как вам могло показаться.
Развернулась и недоуменно посмотрела на почтенную седовласую даму.
– Уже два месяца не поступают средства за оплату вашего обучения,– директриса посмотрела мне в глаза почти… с сочувствием.
– Возможно, мистер Ларсен забыл…
– Я в первую очередь обратилась к вашему опекуну с напоминанием об этой неприятной оплошности, но все мои письма неизменно приходят назад. К сожалению, дольше тянуть с этим нет никакой возможности, вы понимаете… Я вынуждена прервать ваше обучение, мисс Лоури. Мне жаль. Искренне.
– Ясно,– коротко кивнула.
Сердце тревожно сжалось, предчувствуя беду. Стараясь не поддаваться панике, я понеслась в комнату, где меня уже поджидали подруги.
– Ну как?– взволнованно спросила Присцилла.
– Исключили,– выдохнула я, доставая из нижнего ящика комода дорожный саквояж.
Кэндис, сидевшая на моей кровати в обнимку с подушкой, испуганно ахнула.
– Они не могут так с тобой поступить! Да я…да мы… я батюшке нажалуюсь. Присси, чего молчишь?
– Эта змеюка давно зуб точила на Эми,– задыхаясь от гнева, выпалила Присси. – Все девочки её ненавидят, надо поднять восстание.
– Правильно!
– Давно пора, – воодушевилась Кэндис, отбрасывая со лба прядь огненных волос.– Мы ей устроим, вот увидишь.
– К сожалению, уже нет.
Пришлось рассказать подругам всю правду, попутно
