стал несмотря на то, что находился в помещении, – головной убор скрывал лысую голову, похожую на бильярдный шар.
Этот деловитый господин в цилиндре всем своим напыщенным видом демонстративно выказывал презрение к окружающим. Узкие губы сложены в настолько тонкую полоску, что едва заметны. Маленькие зелёные глазки, почти полностью скрытые в глазницах, насквозь буравят собеседника, словно стремясь глубиной проникновения компенсировать свой крошечный размер. Остатки когда-то густых бровей теперь похожи на два мелких клочка ваты, очевидно подкрашенных, весьма неудачно (однако вряд ли нашёлся бы хоть один человек, решившийся сказать ему об этом). Крупный острый нос выдается далеко вперёд и выглядит плоским, точно заострённый книзу клюв птицы.
– Вы понимаете, что сами пригласили меня? Вы ещё должны оплатить ужин, когда официант принесёт нам счёт. Именно ты заинтересована в этой встрече. Заметь – не я, а ты! – мужчина самовольно перешёл на «ты».
Ася молча слушала, не реагируя и ничего не отвечая, от волнения и необъяснимой внутренней дрожи даже забывая дышать.
«Действительно, он же сделал мне одолжение, он согласился, пришёл, потратил своё время, возможно, у него были другие дела, – начала было рассуждать она в ответ на обращение, но тут же оборвала себя, и мысль потекла в другом направлении: – Так, постой. А ничего, что этот господин – только плод твоего воображения? Он существует только в твоей голове! В реальности его нет. И ты собираешься кормить его ужином в этом дорогущем ресторане?»
На этих словах внутреннего монолога справа к женщине неожиданно подсел юноша лет двадцати, удивительно похожий на неё. Она увидела его первый раз в жизни, но сразу поняла, что это её родной брат. Только намного моложе, чем нынешняя она.
– Нет, мы так не договаривались! Вы обещали мне встречу, так сказать, тет-а-тет, а тут непрошеным гостем вваливается какой-то твой, с позволения сказать, друг, – сквозь зубы, возмущённо прошелестел господин.
– Это мой брат, – быстро ответила Ася.
– Неправда! Ты наглая лгунья! Нет у тебя никакого брата, у твоих родителей всегда рождались только девочки. Я всё знаю: у отца до тебя было три дочери, а у матери, собственно, только ты.
– Если учесть, что я кормлю тебя ужином за свой счёт, мне, наверно, всё-таки можно пригласить не только одного тебя, ты так не считаешь?
К тому же я прекрасно помню, что в реальности ты не существуешь – живёшь только в моей голове. Как плод моего воображения, без плоти и крови, – неожиданно осмелела женщина. – А вот мой старший брат более реален. Он был! Пусть только во чреве моей матушки. Ему было шесть месяцев, и он не смог родиться. Я же все правильно говорю? – Ася обратилась к юноше.
– Да, сестрёнка, так оно и есть. Зато сейчас у меня есть преимущество – я могу принимать облик мужчины любого возраста, даже мальчика. Сейчас твоя фантазия выбрала цифру 23, поэтому мне столько лет.
– Так, я ухожу, а вы тут милуйтесь, бросайтесь друг другу в братско-сестринские объятия, – мужчина демонстративно встал из-за стола, громко отодвинув массивный деревянный стул.
После угрозы о скором уходе, на которую никто из сидевших за столом не обратил внимания, господин в нерешительности остановился возле своего места. Асе на мгновение даже стало его жаль, но это быстро прошло, когда он вновь открыл рот и заговорил скрипучим голосом.
– Сейчас я уйду, и ты никогда меня больше не увидишь. Ты навсегда упустишь возможность пообщаться со мной и узнать много нового и интересного про себя. Ты просрёшь свой единственный шанс! – из зловещего шёпота он сорвался на высокий крик.
Ася, шокированная произнесённым почтенным господином вульгарным словом и таким фамильярным обращением к себе, вдруг с изумлением обнаружила, что он гораздо старше, чем она думала.
«Как я могла не замечать этих морщин, ему же не меньше шестидесяти?» – подумала женщина, но вслух произнесла иное.
– Да, я не воспользуюсь предоставленным шансом построить с тобой диалог, спросить тебя, почему ты мне мешаешь и вредишь. Ты ведь прекрасно понимаешь, что существуешь только в моем воображении! Ты – моя придуманная реальность, которая для чего-то была мне нужна.
– Вот видишь – нужна! – срывающимся на фальцет голосом, нараспев произнёс старик. Пот катился по его лицу, морщины буквально на глазах становились глубже и шире. Он вынул из кармана брюк большой клетчатый платок, снял цилиндр и, положив его на по-прежнему пустую тарелку, стал вытирать ручьями текущую по щекам влагу. Однако не смог долго устоять на внезапно закачавшихся ногах и свалился на стул.
Господин уже и не думал скрывать свою слабость: его руки тряслись, он судорожно расстёгивал сюртук (под ним на самом деле оказалась медаль из блестящего металла).
Асе стало жаль
