хвое, на ходу что-то ворча под нос, почти наощупь, поскольку осенние сумерки сгущались стремительно. Но тропу он знал так хорошо, что мог пройти по ней и с закрытыми глазами. Когда же наконец взошла луна, бледная, ущербная, показалась и цель пути.
То был мёртвый чёрный дуб, огромный, в пять обхватов, снизу и до середины совершенно полый. Естественная широкая щель в стволе служила входом. Даже страж у входа имелся: большой филин, недовольно ухая, слетел с сухой нижней ветви, завидев приближающего человека.
– Вот мы и пришли, – пробормотал старик, снимая ношу с плеч. – Это и есть святилище Триединой – самый древний её храм на земле кельтов. Оно было здесь ещё тогда, когда вместо леса, что сейчас шумит вокруг, простиралась пустошь. Предание гласит, что сама богиня посадила здесь этот дуб в день, когда родила своих первенцев, хранителя земли Дагду и солнцеликого Огду. Сотни лет прошло, даже тысячи, а она всё ещё наведывается сюда время от времени… Сам я её, правда, не видел, но мой предшественник клялся, что Триединая являлась ему и другим волхвам – то Девой Морриган, то Матерью Бригит, а то и в облике Прародительницы Дану!
Так приговаривая, старик затащил тело мальчика внутрь гигантского дуба, положил ногами к входу и аккуратно убрал одеяло с лица.
– И к тебе придёт она, сынок. Сжалится и придёт за тобой. Потерпи чуток, недолго ждать осталось – от силы до рассвета… Ну, в добрый путь, Тодарик, сын Тодарика из рода славных кельтских королей!
Поклонившись бездвижному телу мальчика – низко, до земли, старый волхв покинул древний лесной храм и, не оборачиваясь, поспешил назад, чтобы с первыми лучами солнца отправить голубку с сообщением, что дело сделано.
Он не видел, как с неба спустилась сияющая золотая птица с длинным радужным хвостом и, сев на землю, превратилась в прекрасную деву в белоснежном одеянии, с медными космами ниже пояса. Дева проскользнула внутрь дуба, нагнулась над умирающим мальчиком и тонкой рукой коснулась его лба. Мальчик открыл глаза:
– Богиня… – чуть слышный вздох слетел со спёкшихся губ, и полные муки глаза снова закрылись.
Дева бережно взяла мальчика на руки, шагнула к выходу – и растворилась в воздухе. Древнее святилище снова было совершенно пусто.
Глава 6. Три плюс один
Ворвавшись в окно, почему-то не зарешечённое и открытое настежь, птица широкой дугой облетела комнату. Длинный радужный хвост скользнул по платяному шкафу, по конторке, по одеялам соседок, крепко спящих, несмотря на ослепительные вспышки света. Огненные крылья так искрились, что Дара испугалась, как бы сказочное создание не устроило в доме пожар. Но птица уселась на изножье её кровати, демонстрируя оперение из блестящего холодного золота, и уставилась на неё круглым чёрным глазом.
– Здрасти, – в недоумении брякнула Дара.
Хохолок в виде бриллиантовой короны надменно качнулся.
– Ты знаешь, кто я? – голос птицы переливался хрустальным колокольчиком, однако звучал не менее властно,
