слушал, нахмурившись от сосредоточенности, отчего ещё больше походил на сморщенный пыльный фрукт. Первому стоило больших сил, чтобы не рассмеяться от тупого внимательного заслушивания своей речи. Он продолжил с ещё большим нарочитым упоением:
– Пустая безынициативная покорность, лебезящая льстивая речь, напоминающая блеянье стада паршивых овец, не помогают в принятии важных решений и не придают правителю ощущения твёрдой опоры под ногами. Это может привлечь только самоуверенных деспотов. Умение принять верное решение, а после – и ответственность за него – вот, что нужно нашему монарху.
– А ведь верно… – Четвёртый насупился, поскрёбывая до мерзкого скрипа морщинистую лысину. – Как это я сам не додумался…
– Ты знал, но забыл, -Первый снисходительно улыбнулся. Ему было приятно осознавать, какую моральную подачку он только что скормил Четвёртому.
Чувствуя своё превосходство над остальными номерами, Джадис единственный стоял практически вровень с королём, являясь его советником. Его спокойствие, проницательность и выдержка привлекали Звонаря. Но только ли это?..
Четвёртый закивал с задумчивым видом, проглотив очередной крючок с наживкой.
«Если он возьмётся вдруг судить своим умом хотя бы в малых вопросах, – весело подумал Джадис, следя за реакцией своей жертвы, – то этот крючок, вытаскиваемый им собственноручно, раздерёт все его сложившиеся взгляды в кровавое месиво, попутно вырвав при этом сердце. О, как это ожесточит, образумит его! Но тогда ему останется только смерть, потому что свои мысли он не успеет отделить от чужих, насаженных в его голове колючим кустарником. Слишком тяжело будет продираться, уже окровавленным, ещё и через эти смертоносные заросли. Так пусть живёт в неведении, жалкий глупец!»
Мудрецы же, успокоенные отсрочкой, разбрелись по своим местам.
Второй с прищуром глядел из своего угла на Светлицу, посасывая леденец.
– Интере-е-есно… – протянул он, перекатив конфету за другую щеку, из-за чего его голос прозвучал глухим бульканьем.
– Что там тебе так интересно, Второй? – Первый повернулся к тому, хоть и собирался уходить и уже был возле тяжёлого железного заслона.
– Как думаете, что чувствует человек, когда его огонь… ну… забирают ТАМ?.. – Второй виновато опустил глаза на узлы подагрических пальцев, словно он устыдился, что задал вслух тот наивно страшный, вертящийся у всех в голове вопрос.
– Не сделаешь через два дня вытяжку – проверишь, – сладко протянул Джадис, отвернулся и зашагал к занавесу, скрывая улыбку от ошарашенного возможной перспективой Второго. Первый стукнул по металлу – один короткий и четыре с небольшими паузами прозвучали глухой дробью.
Роллетная дверь бесшумно потянулась наверх, словно гигантское животное прятало язык.
Джадис шагнул в проём, и занавес, поднимавшийся так плавно и тихо, с лязгом гильотины упал вниз, отрезая оставшихся в светличной от ушедшего.
