кончая. Это было в прошлом. Теперь каждый прятался, таясь и стараясь скрыть своё лицо и тело. И даже лица людей стали меняться: посеревшие, с вытянутыми худыми носами, они стали напоминать крыс, не решающихся выйти на свет. Вокруг царил нестерпимый запах разложения.
Многие горожане, ожесточившись или обеднев, оставляли питомцев на улице, не помня, для чего вообще держали их. И то, когда-то обласканное и живущее в достатке животное, либо погибало через несколько дней от неумения добывать пропитание, либо становилось злобной уличной зверюгой. Это существо ненавидело предателей-людей, и бросалось на них при первой возможности. Доверие люди потеряли не только даже к самым близким, но и к своим любимцам. И те, и другие платили взаимностью. На бродящих объявили охоту, заклеймив как опасных для жизни. Улицы были завалены разлагающимися трупами, которые никто не спешил убирать – платили за убийство бывших друзей, но не за уборку их тел.
Симус брёл, не сворачивая. Сил петлять по проулкам у него совсем не оставалось, и он надеялся только на случай. Он боялся смотреть по сторонам, только утром заметив трупы и исходящую от них вонь. Попадались человеческие тела: некоторые были словно уплотнённая болотная жижа, а те, что сохранили какую-никакую плоть – были обглоданы то ли животными, то ли живыми… Человеческие трупы Симус с ужасом обходил, лишь издали пробегая по ним испуганным взглядом. Раз мальчик попытался закопать крохотную певчую птичку, но голод резко перекрылся тошнотой от запаха мертвой плоти, спазма сдавила горло, и он в ужасе пошёл прочь, укоряя себя за слабость.
«Откуда все эти трупы?! Почему их никто не уберёт, не даст им покоя? За что их так?!» – разрывалось сердце Симуса от горя, которому он не был виной, но казалось – стал соучастником. И тем сильнее это казалось ему, чем больше видел он бездыханных телец, которые приходилось просто оставлять, стыдливо отворачиваясь.
Сил не было. Поражённый городской картиной смерти, Симус осел на землю в тупике. В нём, прямо посреди крохотной загогулины двора, росло большое дерево, покрытое цветами.
«Вот и всё. Откуда в таком городе – такое дерево?.. Какие красивые цветы. Прямо как жизнь. Жалко, что придётся её оставить вот так, без пользы. Даже животным помочь вернуться к матери-земле не смог… Зато теперь увижусь с Миртой…И Калисс… Все они там… и я должен быть…»
Мысли путались, скакали, становились всё бессвязнее и бессвязнее.
Какой-то громадный чёрный силуэт возник возле него, но Симус никак не отреагировал – он уже не различал ясно, где явь, где бред, смирился и ждал.
Силуэт явно был человеком, что-то громогласно вопрошавшим над самым ухом, оглушая, как труба. Четыре черных полоски удалось отметить угасающему сознанию Симуса. Мальчик поморщился и закрыл глаза: его раздражал гремящий голос и мелькание полос силуэта, всё, чего он сейчас желал, так это тишины и покоя.
Последнее, что он почувствовал, как его куда-то, мерно покачивая, понесло по воздуху.
Глава
