хлопанье крыльев и непрекращающиеся удары клювов по металлическим переборкам.
К впередсмотрящему подбежали два человека из первого ряда. – Что случилось, Мадук?
– Болезнь! – сплюнул тот. – Дальше идти нельзя. Придется сделать крюк. – Изо рта у него вырывались клубы пара, на бороде намерзли сосульки.
– Дай посмотреть! – Парень покоренастее присел над расчищенным кругом, жмурясь от ослепительной белизны снега. Глаза латунного солдата блестели как шарики; казалось, он хочет заманить тех, кто его нашел, под лед, толщина которого в этом месте над его лицом была, наверно, не больше двух ладоней. Парень поднялся и отошел. – Как, черт подери, он вообще тут оказался?
– Вмерз в лед, вот и не утонул. Может, свалился с борта проходящего корабля и лежит здесь уже много лет. Или сначала плавал как часть какого-нибудь айсберга.
Побросав тросы и цепи, сквозь вьюгу к ним начали пробираться остальные.
– Везти корабль у него над головой – кощунство. Нужно повернуть Робредо и сделать крюк.
Вдруг от корабля отделился темный силуэт, взмыл в небо и пару раз облетел покрытые снегом дымовые трубы.
И люди, и лошади задрали головы вверх.
Ромбокрыл взлетел еще выше, покружил в вихрях метели и вдруг припал на одно крыло… Еще секунда – и птица камнем рухнула вниз.
По рядам пробежал испуганный ропот: теперь жди беды.
Трое поспешили к месту, куда упала птица. По снегу уже разлилась алая лужа. Ромбокрыл был размером с запеленатого новорожденного, перья – в инее, окоченевшие крылья распластаны по льду, словно их выдули из стекла. Голова разбита.
– Позовите отравителя! – закричал один.
– Видимо, птица выбралась из прорехи в металле, – произнес впередсмотрящий.
Каждый знает, что смерть ромбокрыла приносит несчастье. Ведь он – часть Робредо. И неважно, что в лед вмерз какой-то парень. Хотя, может, это вдвойне плохой знак.
Нужно выяснить, умерла птица от удара об лед или ее сердце остановилось еще в воздухе. Это надо знать наверняка.
Через несколько минут появился отравитель. Тощий, сгорбленный мужчина, c седоватой бородкой, которая делала его похожим на куницу. Он задыхался от бега с тяжелой торбой, перекинутой через плечо. Отравитель погрузил Робредо в сон, чтобы люди, не рискуя жизнью, могли подчинить его своей воле. Он шел в самом хвосте каравана, в сотне метров за кормой, проверяя консистенцию и температуру масла, вытекающего из корабля. По ним можно судить, не захочет ли Робредо проснуться раньше времени.
Отравитель перевернул ромбокрыла и распахнул ему клюв. Сняв рукавицу, обмакнул в кровь кончик указательного пальца и лизнул языком:
– Он умер в полете, – прозвучал приговор. – Слишком холодно, сердце не выдержало.
Подошли и другие мужчины – измученные лица, как маски из бороды и снега. Никому не хотелось разговаривать;
