незнакомцев, в залитом неоновым светом вагоне, где ей не нужно было ни с кем общаться. Как только она вышла на станцию, ветер вывернул зонт наизнанку, обнажив металлический каркас. По пути в больницу одежда промокла насквозь. Открывая двери гинекологического отделения, Рут вспомнила все мрачные паломничества в этот уголок Южного Лондона, которые им с Адамом пришлось совершить, чтобы оплакать смерть шести нерожденных внуков. Она зашла в туалет, отжала над раковиной мокрые волосы и посмотрела в зеркало: кроваво-красный шарф казался жестокой насмешкой – она сняла его и затолкала в сумочку.
Адам притаился в коридоре возле палаты. Он был на грани: в больницах ему всегда было не по себе.
– Ты чего так долго? Я тут уже полчаса сижу!
– Пробиралась к тебе через наводнение.
Рут обняла мужа, постучала в дверь и вошла в палату.
Перед ними предстала жуткая пародия на рождественский вертеп: их дочь и зять сидели на кровати, уткнувшись друг в друга. Лорен в бледно-голубом больничном халате, на правой ноге пятно засохшей крови. Дэн даже не снял пиджак и галстук. Увидев полоски оголенной кожи между штанинами и носками, Рут едва не заплакала.
– Можно войти? – спросила она.
Отвлеченные от горя, они удивленно подняли глаза – Рут увидела их влажные и опухшие щеки, – Дэн встал и аккуратно помог Лорен сесть. Она поежилась от холода, он укутал в плед ее тонкие плечи. От капельницы над головой к правой руке змеей вился катетер. Ее лицо – непроницаемое и ужасающе бледное. Она была похожа на брошенное дитя.
Рут присела на край кровати и обняла ее.
– Как же несправедливо! Ты не заслужила всей этой боли.
Рут хотела укачать дочь, чтобы все поскорее прошло, но Лорен сжалась и вырвалась из ее объятий.
– Мама, не надо, пожалуйста! – Она сглотнула. – Наверное, это просто не мое… – Ее лицо дрогнуло и тут же застыло снова.
Рут отстранилась, на нее нахлынули любовь и разочарование – чувства, которые так часто пробуждала в ней Лорен: даже сейчас, в такой тяжелой ситуации, она не поддавалась, не позволяла себя утешить. Она была такой с самого рождения – погруженной в себя и замкнутой девочкой, скрытным и недоверчивым подростком, – всегда отстраненная и недоступная. С появлением Дэна они еще больше отдалились друг от друга.
Адам хотел обнять Дэна и потянулся к нему, но передумал и просто пожал ему руку. Затем отошел в угол комнаты, встряхнул мокрое пальто и повесил его на крючок за дверью. Дэн придвинул к кровати два стула, и Адам с Рут сели.
Лорен рассказала, как, едва Дэн уехал на работу, на нее обрушились схватки. В такси началось кровотечение, она ехала и мечтала, чтобы боль утихла и все снова было в порядке. Как страшно ей было сидеть одной в приемной – матка сокращалась, кровь стекала по ногам и капала на линолеум. По лицу доктора во время осмотра она поняла, что все кончено. На этот раз кровотечение было гораздо сильнее: произошедшее можно с натяжкой назвать родами, она даже видела плод. Размером с кулак, почти полностью оформленный: с головой, ручками,
