Мы так и поверили! Воздухом подышать! Домиком своим полюбоваться! Ничего поумнее придумать не смог или мозгов…
Что он хотел сказать, я так и не узнал – Джессика закрыла ему рот ладонью и обняла сзади. Он кое-как высвободился, отбежал на пару метров и снова закричал:
– Да ты послушай его, Джесси! Только послушай, что он несет! Какие тут достопримечательности – одни развалины!
– Кому развалины, кому – любопытная информация. Это как посмотреть, – сказал я.
– Джесси, он лжет! Как тебе свой домик? Тут на три километра ни одной уцелевшей постройки, кроме нашей, не осталось! Подумай, Джесси!
– Я уже подумала!
– И что?
– Ты ошибаешься, вот что! И, ради Всевышнего, не кричи. Я тебя отлично слышу.
– Ошибаюсь?
Она кивнула.
– Но почему?
– Ты еще ничего не понял?
– Нет!!! Может быть, объяснишь?
– Один домик все-таки остался. – Джессика показала глазами на мой теремок.
– Чертова Обитель?! – закричал он. – Здóрово! Ну конечно! Почему бы и нет? Давайте, валите все до кучи!
Он снова посмотрел на меня.
– Значит, вы хотите сказать, что проживаете в Чертовой Обители?
– Я вообще не хочу с тобой говорить. Отвечу только ради Джессики: да, я живу в этом изящном белом домике, только называю его теремком. Звучит не так пугающе.
Павлик опять перекинулся на Джессику, и начался новый междусобойчик:
– Ну вот, видишь?! Получила?! Что я тебе говорил?! А? Он называет его теремком!
– Павлик, иди, пожалуйста, в дом.
– Почему?
– Ты уже достаточно оскорбил нашего соседа. На сегодня хватит. Иди в дом.
– Только после него! Пусть сначала он зайдет к себе! Ему же это не трудно! Он же там живет! Так почему бы и не зайти в свой дом, а?
– Иди в дом! – закричала Джессика.
Долго девочка сдерживалась, но все-таки довел.
Пришлось вмешаться. Не хватало еще, чтобы на райской планете ангелы поссорились из-за Чертяки.
– Кхе-кхе! Простите, можно вас отвлечь? Вообще-то я хотел еще немного погулять, но раз уж вам не терпится загнать меня в дом…
Павлик так обрадовался, что не дал мне закончить:
– Да уж, пожалуйста, сделай милость! Что, слабó? Боишься исчезнуть? Признавайся, кто ты! Ну!
– До свидания, Джессика. Мне очень жаль, что у Павла опять приступ.
Я прошел вдоль их забора, потом вдоль своего, открыл калитку, ступил на каменную дорожку, разделяющую газон, приблизился к двери, открыл ее и оглянулся: он стоял разинув рот и белый от страха, она плакала. Я помахал им рукой и, прежде чем дверь захлопнулась, увидел, как Джессика залепила мужу звонкую пощечину.
Через час они выстроились
