к земле, я обхожу фанзу и забираюсь на крышу. Приникаю к щели между ломтями древесной коры.
Вор сидит на кане, его руки связаны за спиной, из раны на плече идет кровь. И лицо его тоже разбито в кровь, один глаз заплыл. Его ружье валяется на полу. Рядом с вором трое: капитан с «вальтером ППК» в руке, здоровенный белокурый бугай-лейтенант – кулак обмотан армейским ремнем с металлической бляхой, на боку кобура с пистолетом, – а у входа еще один лейтенант с южным смуглым лицом, с автоматом наперевес. На двери, чуть выше его головы, след от выстрела, охотничья гильза у него под ногой. Видно, вор стрелял из ружья, да вот не попал.
Белокурый почти без замаха, но умело и сильно бьет Флинта по лицу кулаком, увенчанным металлической бляхой с пятиконечной звездой. Вор заваливается на бок на кан, из угла рта вытекает струйка кровавой слюны.
– Фамилия, имя, откуда сбежал? – орет капитан. – Отвечать быстро, четко, сука!
– Сука… мать твоя… петух зашкворенный… – сипит Флинт.
Капитан бьет вора рукоятью «вальтера» в нос и говорит почти ласково:
– Ты у меня тут кукарекать будешь, мясо. Я капитан СМЕРШ. Я диверсантов фашистских потрошил. Откуда бежал? И где дружок твой?
– Я один. – Флинт слизывает с верхней губы струящуюся из ноздри кровь.
– Тут два вещмешка. Время мое, сука, не трать.
Капитан делает знак лейтенанту, тот снова бьет Флинта пряжкой. Капитан отводит глаза. Замечает на кане сверток с вяленым мясом, отдирает кусочек, с аппетитом жует.
– Я ж его все равно добуду, подельника твоего, – говорит сквозь чавканье.
– Ты балду свою из штанов… не добудешь… мусор…
Лейтенант ударом ноги сбивает вора на грязный пол. Капитан брезгливо вытирает брызги Флинтовой крови со штанины и отходит на шаг.
– Все, кончай его, – говорит белобрысому бугаю.
– Ну а как же, товарищ капитан… имя, фамилия, откуда сбежал, он же ничего не сказал…
– Да мне похер. Подельника его спросим. Этот мне надоел.
– Вас понял, капитан, – лейтенант вынимает из кобуры пистолет.
…Это дохлый номер. Наши силы не равны, я один, а их трое, и все трое умеют убивать не хуже меня. Человека, который, перхая кровью, корчится на полу, я все равно не спасу. Он умрет. Мне нечем ему помочь. Единственное, что я могу сейчас сделать, – просто бежать.
Я смотрю через щель в коре, как белобрысый взводит курок. Я никуда не бегу. Дело даже не в том, что человек на полу мне должен кое-что рассказать. Дело в том, что он свой, а эти трое – враги.
По логике вещей четыре человека в форме, наделенные властью, автоматами и пистолетами, сильнее двух беглых зэков, один из которых, вор, смертельно болен, избит и связан, а второй, циркач, распластался на скате прогнившей кровли. Но есть логика хаоса (его еще иногда называют судьбой), согласно которой четверым людям в форме может просто не повезти. И тот из них, что лучше
