обсуждать эту новость – она надеялась, что Степан найдет время и навестит ее. В помощи она не нуждалась, сеять у нее практически было нечего, а хотелось услышать его спокойный голос и, главное, узнать о Грушевском.
Баба Люба была слаба, приближался ее час, а кто знает, когда тот час придет – Божье это дело, и Варвара заговорила о делах, творящихся в природе, стала рассказывать, что зацвело и что может быть хороший урожай слив, если в ближайшие дни не будет заморозка и он не погубит цвет на деревьях; да уже пришла пора сеять огурцы – как раз луна растет, и это можно делать в эту пятницу; да и свеклу уже можно сеять… Эти разговоры отвлекали собравшихся от своих недугов и вселяли надежду дождаться тех слив, вкусить зелененького с пупырышками огурчика.
Когда Варвара задумала уходить, баба Люба приподнялась с кровати, чтобы проводить гостью, и спросила у Фроси, нет ли у нее семян свеклы, чтобы их замочить перед посевом. А дня через два Варвара узнала, что на дворе Степана никого нет, а в Новоселки прибыла большая команда полицаев. Возвращалась немецкая власть и требовала развернуть посевную.
В один из дней, ближе к обеду, к ее дому подъехала повозка с двумя полицаями, старший изложил просьбу Кузьмы посмотреть его жену: ее, как он сказал, одолели разные болячки. Так на следующий день матушка оказалась в Высоком.
Василий негодовал: прибывшие из Высокого полицаи, ничего толком не объяснив, начали спрашивать, где проживает лекарь по имени Варвара, которую надо отвезти к Кузьме. На слова Василия, что ее надо отвезти в гестапо, старший, ухмыльнувшись, ответил: мол, наше дело маленькое, начальник приказал доставить ее к нему.
3
В лагере витала тревога, каждому из его обитателей было понятно: закончились для них дни мирной жизни, сюда подбирается война, от которой они на время здесь спрятались; если придут сюда немцы или полицаи, пощады не будет никому. Оставалось одно – защищаться с оружием в руках, и тогда появлялась надежда, рисовались картины удачного боя, когда погонят они врагов своих.
Сразу же после прибытия из Калиновки ушли незаметно на задание Степан с Федором и возвратились с пополнением для полка, привели с собой семь человек. В семейном лагере было шумно, собрались все жители и военные у землянки, где обитала Алеся. Устименко подал команду строиться, началась неразбериха и толкотня, что вызвало смех у «гражданского населения». Усмехались и новички: оказалось, полк в таком составе никогда не выстраивался ни в шеренгу, ни в колонну. Пришлось Федору спасать положение, и он, беря каждого за руку, ставил бойцов на определенное место. Разношерстной получилась шеренга, смешались военные и гражданские, первым стоял Федор, последним – Венька, а напротив оказались новички.
Из землянки вышел Устименко, остановился посредине строя, и неожиданно, словно выстрел, прозвучал его
