печально вздохнул Хромой. – Денежки, их все считать умеют. Вот и маются горожане в вольных городах по осени что ни год. Каждый старается по-всякому извертеться, чтобы только в обозные ездовые не попасть. Очень уж это… как бы сказать… чревато. И стремно. Не остаться бы в ордене вместе с обозом навсегда. Есть там, шепчутся, такие места, не к ночи будь помянуты, называются алтари.
– Ну, а тебя самого как угораздило? – поинтересовался Наемник.
Хромой смущенно поежился.
– Кошелек, будь он неладен. Срезал-то я его аккуратно, купчишка и не заметил. А эти вокруг – чтоб их пятирукие демоны в клочья разодрали – им что за дело до того купца? Крик подняли, шум. Ну, меня и… того. А там на выбор. Или ступай ездовым в обоз, или… сам понимаешь.
– Воришка значит?
– А ты чистенький? – возмутился собеседник. – Прямо младенчик невинный, только из мамы вылез! Как же тогда тебя самого в этот обоз занесло?
– А я знал, что она малолетка? Видел бы ты эту кобылу! Особенно ежели ночью, когда морду толком не разглядишь, да еще и спьяну.
Разговор увял. О чем тут говорить и зачем? А фургон вдруг опять резко остановился. И опять сквозь привычный надоедливый шум дождя спереди донесся неясный гомон, и даже, вроде бы, какие-то крики.
– Это что еще? Опять? – дернулся Хромой.
– Это вряд ли, – отозвался Наемник. – Чтобы два раза за один день? Те разбойнички сейчас драпают без памяти уже демоны знают где.
– Твоя правда, – вздохнул Хромой, – у нас тут вообще насчет разбоя тихо последнее время. Местных татей орденские воронята давно уже чуть ли не уполовинили. Повязали и, говорят, на замковые алтари под нож сволокли.
– Врут, небось, что в замке на алтарях брюхи вспарывают. На такое дело людей не напасёшься, хоть бы и рабов, рабы тоже денег стоят.
– Тьфу ты, – сказал Хромой с досадой. – Я гляжу, ты только и умеешь, что железками по головам стучать да девок щупать. Силу для своей магии черным откуда брать? Ни Земля, ни Вода или прочие стихии – Огонь там, или даже ветреный Воздух своей Силы им не дадут по ихней бездарности к Стихиям. А вот идет шепоток, что через чужие мучения Силу себе добыть очень даже можно. И немалую. В Черную Цитадель рабов гонят толпами. И, заметь – с концами. Кто-нибудь видел, чтобы оттуда живые люди когда выходили? То-то и оно.
Хромой поцокал языком и покрутил головой со значением.
Обоз снова остановился, и опять спереди донесся какой-то шум, послышались неясные голоса. Вдоль фургона громко зачавкали сапожищи и грубый голос обозного головы заорал, сопровождая слова громким стуком палки о бок фургона.
– Эй, вы, уснули, что ли? Принимайте ездока. Там впереди его магичество безлошадный с грузом.
– Дык… у нас же тут мешки всякие… доски нестроганые… жестко? – робко пискнул Хромой.
– А будет их милости мало места или неудобно, он вас самих так турнет, что оба похромаете на обе ноги рядышком
