style="font-size:15px;"> – Бабушка, в ведь они герои…
– Конечно, родная. Все по-разному Родину защищали. Родина – это ж не только земля, это еще и люди. А дети – это тоже люди, только маленькие. Их еще людьми сделать надо. Родители наши справились! Память о них живая по земле ходит и много лет еще ходить будет. А если кто забудет, так, как мама говорила: «Позору не оберется!»
– Не забудет… – Маша тихонько погладила памятник. – Я точно не забуду. И детям своим, если они у меня будут – не дам. Такое нельзя забывать.
– Нельзя, родная, нельзя… Грех это.
– Ба, ты ж неверующая!
– Это кто тебе такую глупость сказал? – Нина возмущенно фыркнула. – Много ты знаешь!
– А если Бога нет?
– Если нет – так и переживать нечего, а если есть? Вот то-то! Мамочка моя умная женщина была.
– А как же она в Бога верила, если тогда нельзя было?
– А кто может человеку запретить душу свою править? Никто! Я сама не помню. Это Павлик мне рассказывал, как отобрала она меня у смерти своей материнской молитвой. Я перед тобой стою, значит работает это? – Маша кивнула. – Вот и мамочка наша верила, что работает. А раз она верила, то нам тоже нужно. Ей лучше знать!
Маша кивнула и глянула на фотографию на памятнике. Все старые фото, которые она видела до этого, были на один манер. Суровые лица, поджатые губы. А Матрена улыбалась. И почему-то сейчас Маша поняла, что эта женщина несла в себе удивительную силу. И имя этой силе – Жизнь.
Прими новый день
– Вера… Верочка… – Карина тихонько позвала невестку, которая стояла у окна.
За окнами догорал закат над рекой. Вид из окон квартиры открывался потрясающий. Именно из-за него Вера с Артемом и купили ее, махнув рукой на то, что рядом не было даже магазинов. Они рассудили, что через пару лет все появится, ведь район стремительно застраивался, а вот такого вида из окна больше им не найти нигде.
Силуэт Веры вырисовывался на фоне темнеющего за окном неба, и Карина видела и опущенные плечи, и изогнутую от тяжести спину, и вскинутую высоко голову. Так Вера всегда прятала слезы. Повыше поднимешь и они обратно спрячутся.
– Верочка! – Карина подошла и обняла невестку. Неловко, сбоку, чтобы не задеть большой живот, который Вера несла как самую драгоценную ношу. – Нельзя! О себе не думаешь, о ребенке подумай! – Карина ладонью вытерла слезы невестке и погладила ее по голове. Вера подняла глаза, и Карина задохнулась. – Господи! Что я несу? Прости меня, дорогая! Чем помочь мне тебе? Отдай мне хотя бы часть боли! Что хочешь? Я все сделаю! Может быть поесть хочешь? Или что-то еще?
– Спасибо! – голос Веры прошелестел еле слышно, как лист, упавший на сухой асфальт с живого дерева. – Ничего не хочу. Дети где?
– Спят. Я их уложила. Там Артур с ними сидит.
– Хорошо.
– Пойдем, я и тебя уложу. Тебе отдохнуть надо.
– Не могу, Кариночка… Думаю все время, не отпускает меня. А если бы я с ним поехала? Может быть…
– Перестань!
