ею в настоящее время не то что собаку, комара не убьешь. Она разряжена.
– Вай-вай-вай! Но ничего, зарядится, правда? – Бахрей заглянул Томасу в глаза.
Тот едва заметно кивнул.
– Ну, вот и славно! Пошли, а то капитан заждался, – произнес торговец и, подмигнув Томасу, весело добавил: – Приключения начинаются!
Капитан стоял у фальшборта и терпеливо ждал, скрестив руки на груди. В такой позе он казался Томасу величественным.
Увидев круглую фигуру Бахрея в кожаных штанах с огромным кривым мечом на поясе, капитан невольно улыбнулся. Контраст был поразительный: высокий худощавый юноша – и доходящий ему до плеч коротышка-торговец в нелепой железной шляпе. Капитан уже давно предлагал ее выбросить, но Бахрей считал свою шляпу самой надежной защитой и надевал при каждом удобном случае. Более того, был убежден, что она придает ему мужественности. Капитан был противоположного мнения, время от времени повторяя, что в этой шляпе коренастая фигура Бахрея становится еще ниже и толще.
Бахрей, вздыхая, соглашался на какое-то время с доводами капитана и прятал шляпу, чтобы потом, воспользовавшись сложившейся ситуацией, снова напялить ее на себя. Капитан тогда беззлобно бурчал, что, если увидит это произведение искусства забытым на палубе, непременно выбросит за борт. Зная нрав капитана, торговец старательно за этим следил и ни разу не доставил тому удовольствия выполнить обещанное.
Бахрей и Томас спустились по сходням в тузик, уселись – один на носу, другой на корме. Двое матросов сели за весла.
Томас сидел на носу и смотрел в воду. Она была настолько прозрачной, что был виден белый песок на дне. На нем лежала тень от корпуса дхау. Стайки рыбешек жались друг к другу. Более крупные, пестрые рыбы, величественно шевеля плавниками, неспешно передвигались в глубине. У самого дна колыхался темно-зеленый скат.
Лодка плавно покачивалась на волнах. Весла опустились в воду, капли брызг упали Томасу на руку, и сразу же запахло морем. Лодка устремилась к берегу. Когда она ткнулась в песок, Томас выпрыгнул первым, и сразу же накатившая волна намочила штаны и обувь.
Матросы сняли башмаки, подкатили штанины и, выпрыгнув из лодки, втащили ее на горячий песок. Только тогда Бахрей неторопливо сполз с кормы.
Все осторожно приблизились к стене леса и ступили на просеку. Она была узкой. Идти по ней можно было, только вытянувшись цепочкой, друг за другом.
Бахрей шел первым. Он крутил головой, прислушиваясь к шуму леса. Но кроме криков и щелканья птиц ничто не привлекало его внимания.
На узкой просеке было сыро и душно. Широкая толстая темно-зеленая листва кустарников и деревьев под жгучими лучами солнца наполняла округу влажными запахами. Дышалось с трудом.
Саженей через сто заросли поредели, и впереди показалась поляна. Яркая зеленая трава покрывала ее. Здесь дышалось легче.
За поляной слышалось журчание воды. Это был широкий ручей с холодной кристально чистой водой. Над ним порхали бабочки: невзрачно-белые, отдаленно напоминающие капустниц, и одна яркая.
Бахрей
