, что в нем содержится уменьшенная доза Эрцы и радовался тому, что не пришлось колоть ее увеличенную дозу.
После дезинфекции Джек минут пять прощался с Коэном и Зейном, которые отчаянно зазывали его в пивнушку. Он едва стоял на ногах и с ужасом представлял вечер, который пройдет иначе, чем прозаичное валяние на диване.
– Пойдем с нами, – уговаривал Зейн, закатывая рукава свитера. После рабочего дня в душном цехе он любил максимально оголиться, чтобы охладить разгоряченную кожу. По какой-то таинственной причине он считал, что холод продлевает ему жизнь и поэтому даже зимой не надевал теплую одежду. – Сегодня был тяжелый день. Расслабишься, поглазеем на красотку Роззи.
– Чтобы Пит выбил мне зубы, как Карту? – с усмешкой спросил Джек.
Карт умер всего неделю назад, а казалось, прошло больше года. На заводе успели смолкли слухи о том, что бедняга свалился в котел со смесью. Сегодня говорили о других смертях, а завтра и про них забудут.
– Тогда просто выпьем пива, – настаивал Зейн, одобряюще подталкивая Джека. – И сыграем в карты, – он подмигнул, напоминая о недавнем предложении таким образом заработать денег.
– Иди, Картер, развейся, – пробурчал проходящий мимо Оззи. Надев помятую кепку, он глянул на Джека с отеческой заботой. – Бабу себе найти, отвлекись немного, а то совсем серый стал.
– Вот! – бойко поддержал его слова Зейн и обратился к Коэну, молча ожидающему исхода уговоров: – Скажи, что ему давно пора проветрить мозги, протухшие от грутена, дезинфекции и ежедневных забот.
– Устрой себе выходной, – сказал Коэн таким располагающим тоном, что Джек сдался, если бы не запланировал нечто, не терпящее отлагательств.
– Завтра, – пообещал он. – Сходим в пивную завтра.
Коэн мягко улыбнулся, соглашаясь на компромисс, хлопнул Джека по плечу крупной ладонью, и потянул за собой Зейна. Сопротивляясь здоровяку, тот продолжил уговаривать Джека, но резко умолк, когда увидел, что к ним с «Олимпа» спускается Неприкасаемый в строгом костюме, идеально сидящем по фигуре. Высокий, плечистый и до невозможности аккуратный, он был живым олицетворением самой корпорации «Жизнь».
Заметив Неприкасаемого, рабочие повели себя, как предписывалось законом: не замедляя шага, опустили глаза вниз. Некоторые, самые эмоциональные, невольно охали от потрясения и тут же, опасаясь наказания, бледнели от ужаса. Им положено было молчать, но многие видели Неприкасаемого впервые и не могли сдержаться.
Спускаясь вниз, Браен не замечал реакцию рабочих: правильную или нет. Ему было плевать! Шагая широко и уверенно, он не сводил взгляда с единственного человека, который интересовал его в этой безликой грязной толпе.
– Джек Картер, – он остановился перед тем самым телом, которое снимал в последний раз, – нам надо поговорить.
Недоумевающий Джек обернулся и окинул взглядом расходящихся людей. Он решил, что среди них есть его однофамилец, к которому и обращается Неприкасаемый.
– У меня к тебе деловое предложение, – продолжал Браен, настойчиво глядя на Джека. Было заметно, что он испытывает неприязнь, разговаривая с простым человеком, но старательно ее скрывает. – Небольшая услуга, за которую ты получишь так много денег, что не сможешь придумать, как их потратить.
– Деньги, Картер! – радостно прошептал Зейн на уху Джеку, при этом старательно отводя взгляд от Неприкасаемого. – Чудится мне в этом предложении что-то непристойное.
Неприкасаемый окинул шутника испепеляющим взглядом, и Зейн сделал вид, что испуган до смерти и страшно жалеет о сказанном. Он повел себя правильно, но в его искристых глазах светилось не прикрытое притворство.
Коэн потянул за собой упирающегося Зейна, опасаясь, что этого придурка на год посадят в изолятор. Напоследок он внимательно посмотрел на Джека, как бы говоря: «Не наделай глупостей».
Проводив друзей тоскливым взглядом, завидуя тому, что им не придется разбираться с неожиданно свалившейся проблемой, Джек бесстрашно посмотрел на Неприкасаемого и, совершенно не по правилам, предупредил:
– У меня нет времени, – он не видел смысла в болтовне с этим богачом. Наверное, от дикой усталости он не испытывал никакого почтения, и не хотел проявлять ту гипертрофированную вежливость, которая требовалась в разговоре с ним. – Я тороплюсь.
Браен пренебрежительно усмехнулся, игнорируя отказ.
– Так сильно, что тебя не интересует предложение ценой в пять миллионов?
Озвученная цифра, словно обожгла Джека изнутри. В первую очередь он подумал, что это почти одна десятая часть от той суммы, которая требуется на лечение Сибил. И только после задался вопросом: а за что ее предлагают? Впрочем, он не успел его озвучить, Неприкасаемый сообщил сам:
– Я снимал
