её поддержать за локоть.
Тропинка подвела к крыльцу, и Леонтий тяжёлым крепким кулаком постучал в дверь.
Открыла маленькая женщина с чистым богомольным лицом в мешковатом льняном платье с длинными рукавами. Белый платок, заколотый под подбородком на булавку, скрывал её волосы. Она держала свечу.
– Мир вашему дому! – Екатерину охватило волной покоя и смирения.
– С миром принимаем, – женщина поклонилась. С ясными синими глазами, она походила на юную неискушённую девицу, если бы мелкие морщинки не ветвились от нижних век.
– Простите, что потревожили вас в такой час. Мы увидели свет в ваших окнах…
– Это у меня лампада горела. Так-то все в доме уже спят. А что вам надобно?
– Мы приехали ночью из Бежецка. А на постой нас нигде не пускают, комнаты отданы москвичам и раненым. Мы постучались в вашу дверь, чтобы попросить приюта на ночь.
Женщина подняла свечу, словно отгораживаясь от незваных гостей её светом.
– Тише говорите! Кто вы такие?
– Мы дворяне из Петербурга, – ответила Екатерина.
– То, говорите, из Бежецка, то – из Петербурга, – хозяйка поёжилась.
– Так и есть, мы не обманываем вас. Поверьте моему дворянскому слову, я дочь отставного офицера гвардии. Моя фамилия – Чубарова. Под Бежецком у меня имение. Не гоните нас ради Христа!
– А где же родители ваши?
– Мои родители в Петербурге. Мой отец немощен. Это подопечная семьи нашей, сирота, – Екатерина вывела Лизу за руку из-за спины Раффаеле. Тьма скрывала желваки под его скулами.
– А с дитём кто? – женщина посветила в лицо Нениле.
– Прислужница наша. У неё муж на войне погиб.
– Вдовица? – хозяйка оглядела статную фигуру герцога от сапог до шляпы, но о нём почему-то не спросила. – Ладно. Подождите здесь. Я в дом схожу. Только тихо!
Она вернулась со связкой тяжёлых ключей и в накинутой на плечи душегрейке.
– Домой я вас пустить не могу без позволения мужа, а он уже спит. Ступайте за мной!
Её белеющий в темноте платок повёл за угол дома. Там оказался двор с горами соломы и деревянными постройками.
– Лошади с повозкой – ваши, там, на улице? – хозяйка обратила к Екатерине ясные глаза.
– Наши.
– Голодные, чей? Гляжу, кусты норовят обглодать.
Она повернула ключ – отвалился тяжёлый замок с задних ворот. Две высокие калитки распахнулись о стены бревенчатого каретника и конюшни.
– Загоните лошадей сюда! Там овёс есть. Конюх спит, я ему скажу про вас.
За конюшней деревянная хозяйственная пристройка соединялась со стеной дома. Снова скрежетнул ключ, звякнул замок – отперлась глухая дверь.
– Сюда заходите, тут потеплее будет! Помогаю вам чем могу, покуда муж не знает. Уж не взыщите! Всё ж не под открытым небом.
Лиза
