как августовские мухи: набились внутрь, расселись на крыше, на козлах и ящиках, прикреплённых сзади. И помчали лошадей в неволю – лучших Чубаровских лошадей, вскормленных бежецкими лугами.
Раффаеле замер, сжав кулаки. От нелепой радости, что они остались одни на дороге. Лиза кинулась к Екатерине на шею.
Они огляделись: бескрайность леса давила со всех сторон. Как яма, из которой в жизнь не выбраться; как беспощадные объятия трясины. Закричать до хрипоты, звать на помощь – никто не услышит, потому что за далью леса – мир, не подозревающий о существовании этого места.
«А где… Леонтий?» – стуча зубами, выдавила из себя Ненила.
Глаза различали в темноте силуэты: на дороге, где остались растоптанные следы от подков, лежал распростёртый человек.
Екатерина одна никогда не видела смерти. Но первая кинулась к нему. Наклонилась над его лицом, дотронулась до макушки. Войлочный колпак был горячий и мокрый, пар от него растворялся в морозном воздухе. На пальцах осталось что-то липкое.
– Леонтий! – хрип в горле заглушил её голос.
Подбежал Раффаеле, с неаполитанской расторопностью потормошил его за плечи и руки и приподнял под спину. Леонтий охнул. Из темени его на утоптанный песок вытекала тёмная кровь. Екатерина смяла колпак и попыталась промокнуть.
– Чем перевязать? – спросил Раффаеле.
– Погодите! – Ненила уложила Алёнку в траву на обочине. – Погодите, я найду!
Она развязала узелок, вытащила чистую пелёнку и разорвала пополам. Они втроём склонились над Леонтием, стоя на коленях на влажном песке.
– Потерпи, голубчик, – прошептала Ненила, обматывая ему голову.
– Пробили череп, – сказал Раффаеле. – Нужна тугая повязка. Но прежде – удалить осколки кости.
– Вы сможете? – спросила Екатерина.
– Без света и чистого ножа…
– Нам неоткуда ждать помощи, сеньор Раффаеле. Углич в одиннадцати верстах. Нам не дойти туда ночью с раненым человеком.
– Близко деревни могут быть, – он покрутил над коленями немеющими руками.
– Если пойдём искать, мы заблудимся, – сказала Екатерина. – Надобно дожидаться рассвета.
Лиза дрожала. У неё в ногах в траве сопела Алёнка.
– Который час? – Раффаеле сунул руку в карман. – Dannazione!39 Они украли мой брегет!
– Чего делать, Катерина Иванна? – всхлипнула Ненила. – Будем ждать на дороге чью-нить повозку?
– Мы не сможем стоять на дороге неведомо сколько. Нам не остаётся иного, как ночевать в лесу. Как рассветёт, так и подумаем, как выбраться отсюда.
– Вы правы, Каттерина. Мы должны уйти с дороги. Ночью проезжают не только хорошие люди, – Раффаеле не признавался, какая усталость одолевала его после бессонной ночи в сарае. Сколько бы он отдал теперь, чтобы туда вернуться…
Он приподнял Леонтия под шею. Повязка промокла, почернела – хоть отжимай.
– Н-надо остановить кровь.
Ненила
Проклятье! (неап.)
