крестьянства видел в Люблинской унии14 1569 г. и шляхетской (сарматской идеологии) и идеализировал прошлое. Характеризуя положение крестьян на территории современной Беларуси, он писал: «Люблинское соединение вдруг, решительно оторвало от него все сословия. Все волею и неволею понеслись к польским преимуществам, не разбирая их сущности… все стали выше, он очутился ниже, и… рабство, рабство ужасное, какое только может быть в демократических обществах, легло на него с такою же тягостью, с какою оно лежит на неграх южных штатов Америки, где тоже есть аристократия и та же бездна между ею и неграми!» [84].
О шляхетской идеологии он писал: «По теории польского шляхетства, шляхтич, кто бы он ни был, – богатый или бедный сосредоточивал в себе все права, все преимущества, все блага. Всякий нешляхтич не мог стоять подле него со сколько-нибудь заметною долею прав и самобытности, напротив, он должен быть орудием, средством для шляхтича, условием его благоденствия. Поэтому вместе с польскою теорией шляхетства перенесено в литовское княжество и польское рабство народа – польское состояние хлопа. Литовско-русская близость крестьянина к сословиям дворянским, литовско-русское самоуправление разрушалось, падали и повергали его в безусловно бесправное положение» [51, с. CIV]. Кроме того, по его мнению, тяжесть эта увеличивалось еще и тем, что правящее сословие быстро полонизовалось, переходило в католичество, в унию, поэтому к сословному холопству добавлялось «национальное холопство («Литвины-латиняне поставлены – въ положеніе господъ. Русскіе православные – въ положеніе рабовъ») и господство иноверцев [83, с. 161].
Беларусское крестьянство после разделов Речи Посполитой
После разделов Речи Посполитой белорусские земли оказались в составе Российской империи и «крепостное право приобрело более строгие черты. Перемещения целых семей проводились, как правило, только по прямой инициативе владельца имения или с его санкции (обычно через брак)» [111].
Положение помещиков тем самым упрочилось. М. Коялович, писал, что крепостная зависимость при польском правлении была хуже, чем крепостное право в России. Однако если в Речи Посполитой крестьянство грозило помещикам своими восстаниями, то после разделов Польши на защиту шляхты встало сильное централизованное государство: «Россия со своей государственной организацией, полной силы и способной всегда восстановить порядок, избавляла польских панов от этого страха. Они могли спокойно давить хлопа (то есть крестьянина), лишенного всякой возможности и надежды обуздать пана» [85].
Одним примеров издевательства над белорусскими крестьянами в 1840-е гг. стало дело мозырской помещицы, владелицы имения Ремезы Гонораты Стоцкой. Слухи о деспотизме и патологической жестокости этой женщины в свое время облетели всю Минскую губернию, о судебном разбирательстве было доложено Сенату. Гонората Стоцкая жестоко обходилась с дворовыми слугами. В частности, в течение двух лет избивала
Люблинская уния – договор об объединении Великого княжества Литовского и Королевства Польского в государство под названием «РечьПосполитая». Подписан в июне 1569 г. на Люблинском сейме. До сих пор идут споры, чем являлось это государство – федерацией или конфедерацией
