к отцу, стараясь сдержать навернувшиеся слёзы. – Не знаю, как тебя за всё отблагодарить.
– Радость в твоих глазах – вот лучшая благодарность для меня, дочка. – Я хочу, чтобы ты была счастлива.
«Как можно радоваться тому, что радуется кто-то другой?» – на этот раз мне вспомнился один из первых вопросов, которые я задавала Грегу в самом начале нашего общения. С тех пор прошло меньше года. А кажется, будто целая жизнь.
Пока я копалась в собственных воспоминаниях, что-то в книжном шкафу Грега привлекло взгляд Альберта. Он встал с дивана и медленно, почти крадучись, подошёл к шкафу.
– Могу я…? – осторожно спросил отец, взглядом и движением головы указывая на книги, очевидно, подразумевая, что хотел бы рассмотреть какие-то из них поближе.
Я кивнула, не видя причин отказывать ему в этом.
Вскоре в руках Альберта оказалась книга. Простая белая обложка с изображением полуразрушенной колонны какого-то древнего архитектурного сооружения. Отец с нежностью оглядел том, и, не открывая, процитировал по памяти:
«– Дни будущего предо мной стоят
цепочкой радужной свечей зажжённых –
живых, горячих, золотистых свечек.
Дни миновавшие остались позади
печальной чередой свечей погасших,
те, что поближе, всё ещё дымятся,
остывшие, расплывшиеся свечи».[2]
– Как грустно и красиво… «Константинос Кавафис. Полное собрание стихотворений», – прочитала я на обложке, приблизившись к Альберту.
– Любимый поэт Анны, – проговорил отец. Он открыл книгу и машинально пролистал несколько страниц, а затем с нежностью провёл ладонью по одному из раскрытых разворотов. – У неё было точно такое издание. Анна знала все стихи из него наизусть, – внезапно он захлопнул книгу и вернул её на полку. – Кстати, ты не скучаешь по каким-то вещам, оставленным в Центрополисе? – спросил он, обернувшись.
– Разве что только по своему Дельфину, – с некоторой грустью ответила я.
– Дельфину?
– Ага. Так Грег называл мой глайдер. Ты ведь на нём сюда приехал, да?
– На нём. Не хотел брать служебный, чтобы не привлекать лишнее внимание в трущобах.
– Я рада, что он в хороших руках.
– Всё твоё движимое имущество, согласно Закону, отошло в наше с Клариссой пользование. Апартаменты выставлены на государственный аукцион, и как только они найдут нового хозяина, двадцать процентов стоимости перечислят на родительские счета – мой и Клариссы, поровну. Вернуть тебе глайдер не получится: слишком рискованно. Но я найду возможность передать тебе ту часть денег, которая полагается мне за твои апартаменты.
– Пап…
– Не возражай. Лишними не будут. Уверен, ты знаешь, как правильно их применить.
Константинос Кавафис, «Свечи». Пер. С.Ильинской.
